Я споткнулся о мраморный порожек "Соло Гифс", подпрыгнул, взмахивая шестью бумажными пакетами, но не выронил ни один, проехал на одной ноге сразу две ступени вниз, и оказался на устойчивом резиновом ковре.
- Твою ж МАТЬ! - переведя дух взвыл я, ошалело оборачиваясь назад.
читать дальше Как я не навернулся? Да и кто строил такие сколькие степени в магазине, где самый микроскопический подарок стоит не менее 400 баксов?!!
Кира окинула меня мстительным взглядом. В ее руках еще два пакета.
- Кира, деточка, ну какого мы накупили столько подарков? - стонал я, пытаясь разобрать пакеты в руках, но пальцы путались в длинных шнурках.
На ней сегодня очень строгое приталенное черное бархатное пальто чуть выше колен с едва проглядывающим на долю тона светлее узором, рукава раскроенными острыми манжетами, и широкая золотистая оторочка также по краю карманов и ворот стоечкой из черного меха. Очень строго. Очень дорого…Под обтягивающими серыми с узенькую белую полоску брюками черные полусапожки ан неимоверно высоком каблуки. Она идет по-деловому быстро и при этом чуточку, самую малость, но чтобы все мужчины это увидели и оценили, покачивает бедрами. Распущенные на ветру белые волосы стелятся за ней, как фата снежной Королевы. Легкий морозно-фиалковый аромат…
- Во-первых, они все не для тебя (кто бы сомневался!), во-вторых, меньше, чем через неделю Новый Год (бляяяяя), а в-третьих, - она остановилась и практически вплотную выдохнула мне в лицо облако душного ванильно-клубничного пара, - к нам приезжает Крис, - плутовски улыбнулась губами и поморщила тонкий мышиный носик, - если ты еще не забыл.
Я подкинул в левой руке три пакета, перехватив поудобнее, и льстиво потянулся к губам:
- А поцеловать дашь?
Кира фыркнула и, быстро согнув ножку в коленку, ударом подняла ее вверх и вперед.
- Дурная?! - я еле отскочил назад, закрывая пах подарочными пакетами.
Кира рассмеялась колокольчиками, удержала внутри губ улыбку, и серьезно приказала:
- Не перебей покупки, братик.
Холодно. На улице сегодня градусов 7-8, иногда порывами дует ветер, с вечернего неба сыпется редкая манная крупа. А мне рук не хватает, чтобы поднять воротник пальто. Красивое, легкое, серого окраса, с внутренним густым черным мехом, слегка выходящим за края самого пальто и рукавов и шикарный черный воротник градиентно переходящий в светло-серый длинный ворс. Пальто, как всегда, на распашку. Я переступаю с ноги на ноги, и следую за Кирой. Сегодня она за рулем. И нас ждет ее серебристый "Pontiac Grand Рrix Couple". Ноги хлюпают, разъезжаются по реагенту гомеопатическими шариками, разбросанными по тротуару.
Я неслышно Кире ругаюсь и стараюсь держать пакеты как можно выше от земли. Тяжелые так растак! Нет, ну очень толково купить папочке Жданова телескопическую трубу в полуметровом деревянном футляре! Или 70 сантиметровую картину морской волны с планирующими над ней чайками, выполненную более чем из 3000 кристаллов "Swarovski"! Очень толково их переть четыре десятков метров до авто.
Часть покупок я уложил в багажник, а особо ценное и мелкобьющееся пришлось взять с собой на первое сидение.
Кира замерзшими пальцами с трудом включила климат-контроль и дыхнула на ладони, согревая их. Салон стал наполняться теплым воздухом, и я расслабленно потянулся на сидении, ногами невольно приминая пакеты.
- Да осторожней ты! - Кира с досадой стукнула меня в плечо, даже не дав закрыть рот с зевоты.
Я сел поудобней, насколько это вообще было возможно с двумя пакетами в руках и одним между ног. Я нагнулся к магнитоле и включил поставленный Кирой диск. "Blackmore's Night" разлился нежно-сонным "Mid-Winter's Night". Я нахохлился, как подушку, обниная обеими руками покупки, и лег головой на подголовник. Я смотрел на дорогу впереди. Мне казалось, что ветер утихал, по крайней мере, его порывы становились реже, плотные мелкие конфетти размягчились, распушились и теперь падали крохотными снежинками, прилипая к стеклу.
Кира поймала мой задремавший взгляд, и присоединилась к любованию снежинками. Ее носик с необыкновенной ласковостью уткнулся в меховой воротничок, чтобы скрыть от меня улыбку:
- Очень красиво, правда?
Я кивнул, не отрывая взгляда от лобового стекла, но при этом, краешком глаза видя и саму Киру.
- Как в детстве. Частые глухие снегопады, высоченные, как горы, пуховые сугробы, рыжий свет из гаснущей лампы фонаря и запах жженного сахара на губах, - она вздохнула, еле сдерживая слезы от нахлынувших элегичных воспоминаний, - Идешь вот так по скверу, а на тебя с неба падают снежинки, такие мягкие и невесомые, такие теплые и сказочные, что хочется спать, - она участливо положила свою головку на мое плечо, и внутри меня что-то оборвалось, запылало льдом в желудке, - думаешь, ляжешь в снег, и он так медлительно и лениво вспорхнет над головой, и ты уснешь… Навсегда… А снег всё будет падать и падать, засыпать, баюкать, пока не накроет всё лицо, - ее взгляд стал печальнее, она потерлась носом о мой воротник, зарылась в него, и в глубине меха сказала, - а на губах образуется льдистая корочка… как от того сахара, только прохладней, мятней… И потом…
- Ну хватит, Кир, - шевельнулся я, касаясь рукой ее кожи, влажной от растаявшего снега и полыхающей розовым румянцем.
- Шуш, не ругайся сегодня с Андреем, - ее ресницы, задрожав, щекотнули мою ладонь, - хотя бы сегодня… Новый Год скоро…
Я улыбнулся, отвлекаясь от зимнего городского пейзажа, повернулся в ней и скользнул вверх губами по шелковой щеке.
- Не буду.
Кира открыла глаза и посмотрела сквозь мех воротника:
- Ты обещаешь мне?
- Обещаю тебе, - откликнулся я, все дальше уходя в сладковатую мглу, к губам липли белесые пряди чуть вьющихся волос.
- Пасиб, - Кира весело оттолкнулась, и шаловливо посмотрела в мои темные до черноты глаза, - Пасиб, Шуш.
Я только что и мог, как дернуть плечом, мол, конечно - не за что. Однако, внутри бушевал расплавленный поток, окатывая меня волнами непрерывной боли и жара.
Продолжая хитрющими глазами смотреть на меня, Кира звонко рассмеялась, приблизилась, и со смехом поцеловала меня в кончик носа. И я с содроганием почувствовал густую опаляющую влагу бархатного язычка и нежный прикус фарфоровых зубок, оставивших на коже так легко стираемый неглубокий след.
Я сердито пихнул ее между ключиц, и Кира на удивление нагло расхохоталась.
- Прости, прости… я не хотела обидеть!
Голос стал опять по доброму шутливый.
В колонках наигрывало "Under a violet moon".
Кира резко повернула ключ зажигания и, не давая машине прогреться, рванула ее с места. Меня даже слегка прижало к сидению.
- Айхуууу! - радостно завывала Кира, маневрируя между машин с постоянным набором скорости.
Когда-нибудь она кого-нибудь сшибет или свалит дорожный столб.
Сверкая серебряной стрелой, Понтиак несся по расцвеченным улицам, увлекая за собой миллиарды сбившихся с пути снежинок, вырывая у ночи галогеновыми фарами сглаженные серые углы домов, и озаряя слепящим огнем уснувшие улицы.
Автомобиль выворачивал на МКАД. Нам предстоял почти полуторачасовой путь на Киринскую дачу - не менее сотни км. Но Кира была полностью уверена в том, что праздники, а также некоторые семейные события, надо отмечать непременно на ДАЧЕ. Даже зимой. Дорога открылась сумрачным простором и Кира притопила педаль газа, и Понтиак выжал 130, обгоняя неторопливых участников дорожного движения, помчался в ночь. За окном снег стал незаметен - только дворники работали теперь быстрее - в одну сплошную черную тень превратился лес, словно в поезде, изредка промелькивали красноватые окошки маленьких дачных домиков, и впереди ярким белым светом полыхала разделительная полоса. В магнитоле все так же играл "Blackmore's night", в ритм песням которого кивала Кира, иногда невнятно подвывая (пением это не назвать), вне машины смотреть было не на что - уже совсем стемнело, и даже небо было облачным, а говорить о чем бы то ни было с Кирой совершенно не хотелось… Нам с ней давно не о чем говорить…
Мы свернули на Новорижское шоссе и совсем скоро подъехали к маленькому котеджному поселку "Гнездо ласточки", уютно спрятавшейся от посторонних глаз посреди хвойного леса и состоящего всего из 16 домиков.
Шипованные колеса заскрипели по свежему снегу и выкатили нас к массивным стальным воротам. Где-то в глубине поселка залаяли сторожевые псы. Кира опустила окно и махнула сторожам, чтобы они пропустили нас. Охранники высветили прожектором наш номер, сверили его, потом один из них кивнул, и ворота стали медленно расползаться в стороны. Мы въехали в "Гнездо Ласточки", но сейчас ему больше подходило название "Сердце Антарктики". Под светом почти московских фонарей, поселок казался нежилым. Только в четырех домах мы заметили свет. Домики здесь в два, а то и три этажа, монолитно кирпичные, кирпичные, по технологии HUF HAUS.., площадью от 20 до 80 соток, с газом, электричеством, водоснабжением и канализацией - жить в них можно хоть круглый год, но… в этот вечер практически никого не было.
Наш домик 5. 36 соток с площадью дома в 590 кв. метров. Он в два этажа, кирпичный, декорированный под слоистый пористый камень (пещера прямо, если бы не его светлый оттенок), натуральная вишневая черепица на крыше. За кованной оградой в виде острых пик с распушенной лилией на конце, есть еще маленький гостевой домик в том же стиле, гараж, беседка - над участком трудился ландшафтный дизайнер, который вдоль основной дорожки пристроил направленную подсветку, выстроил какой-то склепного вида фонтанчик (от него просто без ума Кира) и запретил нам порубать на дрова для камина, пусть и редко, но все же растущие здесь сосны. Так что летом Кира и Крис привязывают к ним гамачки и раскачиваются после обеда, как прокопченные колбасы в сеточке.
В очередной раз я вспомнил, что голоден…
Кира загнала Понтиак в гараж, оттуда включила свет в доме - и мы поднялись на первый - гостиный - этаж.
Совершенно потрясающая гостиная с высокими беловатыми потолками, в решетку переплетенными толстенными темными буковыми стволом, разрезанными вдоль, со встроенными в них маленькими лампочками. С перекрестья стволов то там, то тут свисают ловушки сна: несколько разноокружных деревянных ободов, обтянутых черной кожей, тонкой, в паучьем узоре, нитью и белыми с бежевым краем орлиными перьями (орлиными ли?..), собранные в хвостики. К самой большой ловушке, в основание, я приделал кошачий череп, покрытый светлым лаком для дерева, а также маленькие палочки и косточки, бахромой свисающие с ободков. От малейшего ветерка они мерно колышутся и глухо постукивают друг о друга. "Dreamcatcher" по Стивину Кингу. Кира и Крис до нервной дрожи боятся одного их вида, но не снимают, делая этим некоторое одолжение мне… Как никак кто внес еще 4 миллиона зеленых, когда Кира покупала коттедж?.. Крашенные золотисто-песочные стены сверху на треть отделаны такого цвета слоистым камнем. Здесь большие светлые окна, затянутые тонкой тюлью на огромных деревянных кольцах. Есть настоящий камин, он будто обложен булыжниками цвета стен, в его центре красуется лепнина в виде головы льва, справа и слева от камина старинные светильники, крепящиеся в стены. На каминной полке несколько фотографий и искусно выполненный до мельчайших деталей чайный клипер на подставке из красного дерева. Мягкой мебели много. Она светлая, бежевая, золотистая, в стиле классицизма. Сидения диванов и кресел окрашены в темную вертикальную полоску, плавно спускаясь к узорчатым деревянным ножкам…
Меня отвлекла от смака предметов интерьера Кира.
- Так - всё, что для Крис и для Андрея давай мне, а остальное неси в мою комнату, - деловито распорядилась она, с волнением поглядывая на настенные часы, - почти 11 часов.
Она уже разделась, демонстрируя мне белый в серую полоску (или наоборот? Как можно определить цвет зебры?..) брючный костюм. Узко заталенный, напоминающий короткий жакет с раскрытым в треугольники воротником светло-серым по краю и в белую полоску по бокам и спине, пиджак. А под ним застегнутая на две большие пуговицы жилетик с глубоким "у-образным" вырезом и белой каймой, а, расходясь треугольником, жилет показывал прилегающий низ белой маечки. Брюки на бедрах, опоясанные кожаной ременчатой сеточкой на серых пуговицах.
- Ок, шеф, всё понял, - я вытянулся в струнку, отдал часть, кругом развернулся на месте и зашагал с 7 пакетами в спальню.
Кира начала суетиться вокруг заранее накрытого стола, пытаясь понять всё ли она выложила; тот ли набор ложек-вилок, сочетаются ли салфетки с цветом тарелок, не остыло и не перегрелось ли шампанское и стоит ли ставить цветы на стол или нет. На полу блистала гирляндой огней местная зеленая ель (очень попросила строителей из дома напротив подыскать соответствующую празднику), с низу до верху увешенная разномастными игрушками - некоторые из которых достались нам от прабабушки.
По винтовой лестнице, придерживаясь за перила (вот кто-нибудь по пьяни здесь точно шею сломает!), я поднялся на второй этаж, и прошел в комнату, небрежно кидая на пол, уже притомившие руки, покупки.
Кирина комната. Всегда образец щепетильной чистоты. Особенно, если она здесь почти не бывает… Большая персикового цвета кровать, укрытая тигровым пледом, а по бокам на стенах много светильников с приятным желтым светом. Я улыбнулся, обошел кровать и стал рассматривать перед зеркалом бутылочки с духами. Взял одну из них, конусовидную, текстурную, с градиентно окрашенным красным донышком, понюхал: фруктово-цветочная с примесью горького грейпфрута. И пшикнул на левую и правую манжету. С удовольствием потянул воздух и почувствовал себя окончательно счастливым. В зеркале на меня смотрел молодой человек бодрых 28 лет в великолепной шоколадно-красном бархатном костюме в серо-коричневой трикотажной жилетке и белой со светло-серым рисунком рубашке, на груди которого красовался длинный шарф цвет в цвет с жилеткой. "Франческо Смальто"…
- Ты что душился моими "Tomorrow surreal"?!
Из дверей послышался разгневанный вскрик Киры.
Я ничего не сказал, поставил пузырек на место, прихватил с собой плитку шоколада, демонстративно махнув ей перед носом Киры, цыкнул на нее зубами, поравнявшись, начал спускаться вниз.
Шоколад шоколадом, пусть и Швейцарским, но, Боже ты мой, как хочется есть, глядя на этот длинный стол в белоснежной скатерти.
Руккола по-деревенски, Салат с куриной печенью (Кира уже успела его подогреть), Карпаччо из говядины, Перепелиные яйца с икрой, Фуагра на фруктовой подушке, Дорадо, семга со спаржей, Каре ягненка, еще какие-то салаты, десерты, несколько бутылок вина и розовое шампанское в центре стола.
Желудочный сок, казалось, сейчас хлынет из меня горлом.
Ясное дело, что готовила все это не Кира - нам привезли на дом - Кира сама и жаренную картошку с луком нормально обжарить не сможет, что и говорить о таком разнообразии блюд.
Я потянулся к столу, целясь в кусочек гусиной печенки, но прежде, чем притронулся к нему, я услышал позади себя шипение Медузы Горгоны.
- Кир, один, никто и не заметит, - взмолился я, оборачиваясь, но с надеждой не убирая занесенной над фуагрой руки с хищно раскрытыми пальцами.
Но Кира была решительно непреклонна:
- До прихода Кира и Андрея - ни корки со стола.
Со вздохом, я бросил прощальный взгляд на лакомство в фруктах, и отсел на диван. Часы показывали 23.11. Ну вот в приходе Крис я не сомневаюсь, опоздает, но придет, а Андрей не вызывал у меня обнадеживающих чувств. Я по скорбному голодно посмотрел на Киру. А если этот гад не придет, то мы что же выкинем все в помойку на радость местным бомжам?.. Риторический вопрос. Я поежился и принялся мелкими кусочками откусывать шоколад.
Звонок в дверь с длинным эхо прокатился по всем комнатам, мигов выведя меня из состояния кататонии, и Кира с радостным криком побежала к двери.
Хоспади Боже, приш… ла?.. ёл?
Я нехотя поднялся, но вдруг сообразил, что стража стола нет. Со взглядом гиены, я посмотрел в сторону двери. Открывалась входная. Потянуло морозом и талым снегом. Я интеллигентно вытащил двумя пальцами кусочек печени, с наслаждением обсмаковывая ее на языке. Желудок отозвался благодарным урчанием. Сегодня он не ужинал.
В дверях послышали стоны Эллочки Людоедки, похоже, Крис не удержалась и
подарила свой подарок прямо в дверях.
Я опять потянулся, но уже за перепелиным яйцом, краем глаза подметив следующую жертву в виде клубничного десерта.
Я сдавил крохотное яичко, чуть ли капая слюнями на стол, когда в гостиную с хрюканьем и чавканьем влетел огромный метис родезийского риджбека и аргентинского дога.
Она взяла СИМБУ?!!
Она взяла СИМБУ?!!
Вот уж не ожидал от себя такой высокой ноты, отчаянно взвизгнув, я мигом вскочил с ногами на диван.
Пес зарычал, обнажая из-под черных брылей клыки, и скакнул за мной.
- КРИС, ЗАБЕРИ ЕГО!!!
Я попятился, спотыкаясь о подушки, неловко забалансировал, но мягкий диван утопал под ногами, и я бухнулся.
- КРИСТИНА!!!!
Основной удар пришелся на локти, но плечом я все же саданулся о деревянный подлокотник. Шоколадка выпала из руки, в голове зазвенело, и локоть сразу онемел от боли, но я видел только наступающего пса.
- КРИСТИНА!!! - я орал так, что звенели стекла во всей квартире.
Симба прыгнул, давя своими крепкими 60 килограммами. Я задохнулся от смрадного дыхания из его пасти, руками стараясь отодрать его от себя за массивную шею. Но пес продолжал чавкать брылями на шее, прикусывать ее, облизывать лицо. По комнате разнесся его глубокий рокочущий лай.
- Кристина, - я почти хныкал, чувствуя, что руки начинают уставать, а пес сильнее давит на меня, заливая слюнями.
- Симба, фу, ко мне живо! - послышался откуда-то издалека ровный и уверенный голос Кристины.
И пес, обрадовано тявкнув, спрыгнул на пол и подлетел к ней, из всех сил льстиво виляя хвостом.
Я приподнялся и растерянно сел. "Франческо Смальто"… Только химчистка… А ведь второй раз надел…
- Кристина, Кристина, - замялся я - меня прямо заело такого от неожиданного нападения.
Кристина сердобольно охнула, увидев мой испорченный пиджак и мокрую рубашку.
- Ой, Алик, кукусик мой, ну прости, прости меня! - она подбежала, на ходу выхватывая со стола салфетки, - мы сейчас всё вытрем, и незаметно будет…
- КуКУСик - это твой придурошный пес! - я остервенело стирал салфетками слюни Симбы, - на хрен ты вообще его приперла?!!
Но потом понял бесполезность этого занятия, и рывком скинул с себя пиджак на спинку дивана.
- Да к черту!!!
- Ну прости меня, ты знаешь, он тебе любит, - оправдывалась Крис, терпеливо подбирая за мной скомканные салфетки.
- Это не взаимно, - буркнул я, с раздражением садясь на диван, но теперь опасливо покашиваясь на смирно лежавшего у входной двери Симбу.
В этот раз Кира меня поддержала, осуждающе припомнив:
- Да, а вот Андрея он просто ненавидит.
Я придержал смешок. Хоть какая-то приятная новость за сегодняшний вечер. Я представил Андрея исчезающего в пасти Симбы, как те зеленые косточки из перемолотых костей, жил и морских водорослей, что скармливает этому монстру Крис.
- А разве СЕГОДНЯ Андрей к нам должен заехать?!! - Кристина испуганно прикрыла рот рукой, как это делают детишки-вруны, и оглянулась на Киру.
- Ну Крис, я же предупредила тебя!!! - выкрикнула Кира встряхнув руками, и, гулко цокая каблуками, ушла на кухню.
Кристина проводила изумленным взглядом, а потом вопрошающе повернулась ко мне:
- Что с ней такое?
Я отмахнулся и начал рассматривать игрушки на елке.
- Нет, дядька, давай колись, - не отступилась Кристина, подсаживаясь ко мне на диван.
Симбе надоело лежать у двери, и он приблизился к хозяйке.
- Давно же тебя не было… Впрочем, здесь всё как всегда...
Симба лег у ног Крис, но его голова почти касалась моих ботинок.
Я с неприкрытым омерзением посмотрел на пса.
- Нет уж, изволь рассказать, - Кристина положила мне руку на плечо, показывая, что ей нужно, чтобы я повернулся.
Я вздохнул:
- Да проблемы с Андреем, как всегда… Этот кобель крутится вокруг Пушкаревой, - я услышал, как сострадательно застонала Крис, - и за Кирой пытается ухаживать, - я усмехнулся, - он думает, что на двух стульях можно усидеть.
Кристина покачала головой:
- А что сама Кира говорит?.. Она так же сильно любит Андрея?
Я безразлично дернул плечом.
- Говорит, что любит. А мне кажется, что нет. Она привязана к нему… даже зациклена… жутко ревнует к Пушкаревой, словно у них с ней спор, кто первым лассо на Жданова накинет… Всё, что угодно, но не любовь - это уже давно не любовь…
- А с Андреем ты говорил?
Я тихо засмеялся, но тут же огрызнулся на ее вопрос:
- Нет, мадам психолог, я не разговариваю с людьми, одолжившими мозги у бройлерной курицы…
Кира зашла в комнату, и мы сразу умолкли.
Крис изобразила на лице елейную улыбку, и, оборачиваясь к Кире, заискивающе похвалила:
- Замечательный у тебя стол, Киря, даже просто глядя на него, у меня слюнки текут!
- Спасибо, - улыбчиво кивнула Кира, и с трудом подняла на руках распакованную картину с морским пейзажем, - Крис, это тебе. С наступающим Новым Годом, сестричка, счастья тебе, здоровья, успехов… Ты уж прости меня, непутевую, что не подарила сразу, - немного покраснев, Кира замялась, сжимая пальцами рамку картины, - просто я… понимаешь…
- О Боже ты мой!!! - от взвизга Кристины даже Симба проснулся, резко вскинув голову и подозрительно насторожив уши.
Я притворно закатил глаза и пафосно схватился за сердце:
- Кристиночка, ну не надо так бурно реагировать - у меня из-за тебя инфаркт может случиться!
Но Кристина продолжала взвизгивать и прыгать вокруг картины, не решаясь прикоснуться, как туземец самозабвенно отплясывает при виде серебряной чайной ложки. Я только протяжно охнул и начал сосредоточенно тереть переносицу - я не разделял их первобытного веселья - ведь женщины актрисы. Врожденные актрисы.
А Кира, заливаясь краской, что-то бормотала о красоте картины, о ее скрытом смысле, о том чем именно эта картина ей так понравилась… Ты ей лучше скажи сколько она стоит, Кир, - и тут уж точно Кристина провалится в глубокий транс без дополнительных медитаций.
- Она ПРЕЛЕСТНА! Восхитительна! ШЕДЕВР! - переходя на тихий стон, она, наконец, анекдотично дотанцевала до картины и нежно приобняла ее за рамку.
- Я повешу ее в своей комнате.
Гениально!..
Я скривил рот.
Сияющая Кира чуть не прослезилась от умиления.
Я кинул перепелиное яйцо вместе с налипшей на него икрой прямо в розовую пасть Симбы.
- Кушай, кушай, мой Кукусик… - сладко приговаривал я.
- А что ты мне подарил, дядька?! - с озорством непоседливого ребенка, обернулась ко мне Крис.
- А твой подарок НА Новый Год принесет тебе Дед Мороз, - снисходительно отозвался я, и Симба страстно проглотил еще одно яйцо.
- Ну хватит уже! - прикрикнула на меня Кира, хозяйственно уперев руки в бедра.
Грозна!
Третье яйцо (Бог-то троицу любит!) сжевал я сам, после чего обезоружено поднял вверх руки, жестом фокусника показав, что в моих ладонях ничего более нет.
- А вот мне есть чего тебе предложить в подарок… прямо сейчас! - и, заговорчески подмигнув мне, Кристина убежала в коридор.
Симба приподнялся, но не встал.
- Жмот! - шепотом цыкнула на меня Кира.
Я послал ей примирительный поцелуй, но она только отмахнулась.
"Шут", - беззвучно добавила она.
Из коридора показалась Крис, таща за собой метровый кожаный футляр. Я справился с ядовитой иронией: чем больше подарок, тем он лучше? Но подошел к нему, заинтригованно щуря глаз:
- И что же это там такое?..
- Бомба! - выпалила Кира, руками изобразив "бах!".
Крис шыкнула на нее, а мне сказала с растущим азартом:
- Ну так открой и посмотри…
Я щелкнул замочками на футляре, поднял крышку, и непритворно обомлел. В бархатной малиновой обивке лежала шашка. Длинные узкие ножны, обклеенные темно-коричневой кожей, медная обоймица с кольцом для подвески ремня и медный наконечник, окрашенный в черный цвет. Эфес и гарда тоже медные: гарда в виде душки, переходящая в крестовину, сама душка в узорах, похожие на расходящиеся лавровые ветви. Черен рукоятки пластмассовый, черный, с глубокой продольной резьбой. Нижняя часть декорирована монограммой "А2" (Александр Второй?) под императорской короной в окружении все тех же лавровых ветвей. А на срезе рукоятки вставлен эмалевый красный крест, вписанный в окружность под короной.
Я осторожно извлек шашку из ножен. Длинная - сантиметров 90, слегка изогнутое, обоюдоострое на боевом конце.
- А что оно не настоящее? - из-за спины Крис опасливо поинтересовалась Кира, подбородком кивая на шашку.
Но Крис задорно рассмеялась:
- Самая что ни на есть настоящая! Драгунская, образца 1841 года - ручная работа!
Кира ахнула, попятившись, будто бы я собирался ее на дуэль вызвать и непременно заколоть этой самой шашкой.
- Настоящему бойцу - настоящее оружие! - с какой-то непонятной гордостью, изрекла Кира, плотнее прижимая мои пальцы к рукоятке, чтобы я ощутил ее холод и силу.
Я с восхищением поднял шашку острием в потолок и несколько раз со свистом рассек ей воздух, чуть не лишив бутылок вина горлышек. Кира вскрикнула. Симба поднял голову и утробно зарычал - он не любил такие шутки.
- Спасибо. И напомни мне отдать тебе монетку, - все еще не сводя глаз со старинного клинка, задумчиво произнес я.
А вот была такая потаенная страсть к холодному оружию. Но сам я ее никогда не реализовывал, считая, что превращать свой классический домик в склад оружие - откровенно неуместно. А подарили кортик или палаш, "спасибо".
- Непременно напомню! - воодушевленно заулыбалась Крис широкой голливудской улыбкой (о, отбеливание зубов!.. или это уже имплантаты?..), - Эх, ребятки мои, как же я рада видеть всех вас! ВМЕСТЕ!
Она резко притянула к себе Киру, дернула за запястье меня - шашка со звенящим эхо упала на паркет, - и крепко прижала нас друг к другу, обхватив обоих, как большое, знакомое с детства, старое дерево.
Я сконфуженно заартачился, показывая свою неприступность, но уже через несколько секунд, подтаяв от искреннего тепла Крис, обнял и ее и Киру, экспрессивно уткнувшись лицом в Кристинино плечо. Шашка зазвенела, когда я на нее случайно наступил…
В полумгле, в давящим одиночестве посреди огромного дома, мы втроем сидели на диване: точнее сказать, сидели Крис и Кира, подогнувшая под себя одну ногу, упершись подбородком в плечо Крис, и украдкой поглядывая на часы, а я фамильярно улегся Крис на колени, отвлеченно рассматривая на потолке тени от мигающих елочных гирлянд и колышущихся от невидимого ветерка свечей. Шашка в ножнах, но без футляра, стояла у подлокотника с моей стороны. Кристина играючи ерошила мне волосы, превращая прическу в какое-то разоренное воронье гнездо. Но мне было поразительно приятно, как если бы их касалась рука ласковой матери. Покорность и безропотность сонного тела, и сияние раскрытой души сквозь тягость бескрайней ночи. В детстве Крис нас так часто собирала под свое крылышко: когда отправляли в лагерь на лето, когда оставались под Новый Год одни,.. а когда начиналась гроза или в соседней комнате кричали родители, она закрывала Кире уши ладонями и, покачиваясь, тихо-тихо пела колыбельную "Баю-баюшки-баю, Баю девочку мою, Спи, родная, засыпай, Крепко глазки закрывай…".
Сладко хрюкал Симба под праздничным столом. А полупрозрачная тюль открывала чудный вид: среди редко подсвечивающих фонариков с улицы, беспрерывными потоками слипшихся хлопьев стекал снег. Под дуновением ветра стройный поток обрывался, вихрился и распадался на одинокие снежинки, испуганно бьющиеся в окна, и навсегда умирающие на стекле. А потом ветер замирал, и я, даже сквозь месячник Кристининых воспоминаний о дальних странах слышал его мерное шуршание от соприкосновения с балконом. Мысли слипались, как тот снег, не формировались в цепи предложений - я лежал и сладко щурился, воспринимая только тишину и теплоту маленького живого огня. Ароматно пахло розовой сладкой ватой (разве она пахнет?...) и воском плавящихся свечей...
У входной двери раздался звонок, и почудилось, что от его дребезжания у меня в ушах вот-вот лопнут барабанные перепонки. Крис замолчала. Кира опрометью сорвалась с места, включила резкий свет, и побежала открывать дверь. Это пришел ОН. Сказка рухнула, и теперь ни пушистый снег, ни обволакивающая тишина, ни язычки пламени – не могли вернуть ее – в доме больше не пахло сладкой розовой ватой…
Симба вылетел из-под стола и громко залаял, бросаясь к двери.
Я перекатился на бок, поднял глаза на Киру – она сочувственно смотрела на дверь. Зачем он пришел?.. Зачем пришел теперь?.. Уж лучше бы не приходил… ни сегодня… ни завтра – никогда…
А он сидел за столом так, словно его здесь и не было. Не шутил, не пытался подкалывать меня – сидел и жевал свой кусок говядины, вилкой счищая с него помидоры и лук. Он жевал так долго и мучительно, что мне думалось, будто бы он жует фрагмент подошвы ботинка. Блуждающий взгляд скользил по комнате из угла в угол, как бильярдный шар в замедленной съемке. Кира что-то сладко мурлыкала про их отношения, про перспективы встречи Нового Года и последующих Новогодних выходных, Крис самозабвенно травила байки про свои путешествия на Бали, Тибет и Индию, дотошно пересказывала их самые примечательные традиции и основы Тибетской йоги, разъяренный Симба с ревом бросался на запертую дверь в гостевой комнате (что ж от нее потом останется?..), из музыкального центра играла «Eine kleine Nachtmusik» Моцарта, а Андрей всё так же молча жрал «тар-тар из говядины». Театр абсурда!
Я пил темно-рубиновое «Chateau Pontet Canet» маленькими, но безостановочными, глотками, не притрагиваясь к нарезанному соломкой ростбифу под соусом «Цезарь». Я ждал смены композиции и обрыва нервов Андрея. И, действительно, когда у Крис пересохло во рту, и она временно его закрыла, открыв для «Каре с ягненком», а когда с тарелки Андрея, наконец, исчезло мясо, он поднялся и громко объявил, что пора и чай с тортом попить. Кира открыла рот, а у Крис из него выпало колечко зеленого перчика. «Badinerie from Suite № 3» - Бах.
- Как уже?! – засуетилась встрепенувшаяся Кира, недоуменно осматривая стол, - мы еще многое не попробовали…
Кристина с ней согласилась, едва ли не с чавканьем поглощая молодое телячье мясцо.
- Кирочка, но я уже просто не могу больше есть, - отвертелся Андрей, обворожительно показав отбеленный ряд ровных зубов, - да и не съесть нам всё со стола мы просто лопнем!.. Я всё же схожу всем за чаем на кухню.
Кира была потеряна в своем апокалептическом расстройстве от внезапного прерывания трапезы.
«Minuet» - Boccherini.
- Ну ладно… торт в холодильнике на верхней полке, - наконец, очнулась она, отодвигая тарелочку с недоеденным салатом из куриной печени.
Андрей быстро раскланялся и вышел из-за стола. Крис, воспользовавшись паузой, побежала в соседнюю комнату успокаивать брошенного Симбу, а я, под «The Four Seasons: Spring», наклонился к Кире и шепнул на ухо:
- Как думаешь, куда он сейчас пошел? – я не мог избавиться от предвкушающей ехидной дрожи в голосе.
Кира похолодела, и я был уверен, что тончайшие волоски на ее спине встали дыбом, как у кошки.
- Разливать нам чай, - не задумываясь, уверенно отчеканила она.
- Чай ли? Только ли ЧАЙ? – в моих глазах тлели демонические огоньки, - а не сомневаюсь, что он с кухни сейчас звонит Пушкаревой…
- Ты с ума сошел?!! – Кира без промедления бросила на тарелку вилку и нож, оглушительно звякнув ими, и негодующим взглядом уперлась в меня.
Я смягчился и потянул из бокала еще вина. Меня аж выворачивало от голода. И я быстро пьянел.
- А ты пройди по коридору к кухне и послушай… - ненавязчиво предложил я, осматривая стол в поисках того, что можно съесть.
- Это НЕ так! – огрызнулась она, комкая пальцами салфетку, - не так!
Кинула ее на тарелку и поднялась.
Ухватившись обеими руками за косяк, Кира слушала через приоткрытую дверь разговор Андрея по мобильному.
Я не ошибся. Звериное ли чутье, а может, я просто очень хорошо знал самого Андрея, но он сейчас разговаривал именно с Катей.
- Нет, нет, не бросай трубку! Нам нужно поговорить, - сдавленно шептал Андрея, стараясь не переходить на свой привычный крик.
Глаза Киры становились темнее безлунной ночи. Скулы резко обозначились и напряглись.
А я спокойно буравил ее хладнокровным взглядом.
- Это всё так… Ты не понимаешь!.. Да, да… Но ты… важна для меня, - сипел Андрей.
Послышался щелчок закипевшего чайника.
Шея Киры забугрилась сдавленными венами, показались острые края позвонков. Насечки от ногтей на углу останутся здесь навсегда.
- Давай встретимся… нет, нам очень надо поговорить… Не могу я без тебя… Катюш…
Старт?..
И Кира бросилась в кухню, хлопнув за собой дверью.
Я понемногу расслабился. Началось самое мелодраматическое и самое захватывающее зрелище из жизни влюбленных голубков: петушиные бои!
- Да как ты смел звонить ЕЙ из МОЕГО дома?!!
- Кир, ты не поняла…
- Не делай из меня ДУРУ!!! Ты звонил этой мымре!!!
- Да мне нужно было обсудить…
- Заткнись! Нечего здесь обсуждать!!!
- Кир, ну погоди, ты ведь…
Хлесткий звук пощечины.
Эх, жаль, что отсюда не видать. Для меня они за дверью не более, чем игра теней на побеленном стекле… Хотя радиопостановка отличная получилась!..
- Что случилось, Саш?! – испуганно, но еще больше, удивленно, спросила Крис сзади.
Я и не заметил как и когда она подошла, от неожиданности вздрогнув.
- Андрей звонит Катьке, а Кира разговор его услышала – вот и дала ему разнос, - утихомиривая сердце, ровно ответил я, кивая в сторону кухни.
- Это ты устроил…
Крис не спрашивала она говорила с полной уверенностью в этом.
Я цинично хмыкнул и полез в карман за портсигаром, собираясь закурить, и потянуть немного время.
- Нет, это всё надо немедленно прекратить… - вдруг решилась Крис.
- Да что ты! – прозвучало как-то агрессивно, хотя я сам не понял истинную сущность своего высказывания.
Я выбросил вперед руку и схватил ее за плечо, останавливая.
Вероятно больно сдавив сустав, потому что резко Крис посерьезнела, хоть и страха в ее глазах не было.
Я смягчился, улыбнулся, и ослабил хватку (руку не убрал):
- Не думаю, что это нашего ума дело. Конфликт у них назревал давно – он должен был случиться – и он случился. Так пусть теперь выяснят раз и навсегда.
- А я не считаю, что разговор у них там конструктивный, - бесцеремонно парировал Крис, сбросив со своего плеча мою руку, - негативные эмоции и взаимные оскорбления в состоянии истерии еще никому не помогали решать проблемы…
- Не вмешивайся… - я услышал рычащий глубокий голос со стороны.
Абсолютно бесстрастный, но от лица Крис отхлынула кровь.
Эти слова произнес я!..
Повисла пауза, и мы застыли как потерявшее управление марионетки, пустыми глазами уставившись друг на друга.
- Нет, я сама уйду отсюда! – очень кстати рассвирепевший вопль Киры разрядил обстановку.
Она пулей вылетела из кухни. Крис шарахнулась, невольно пропуская, но тут же спохватилась и побежала за ней.
- Кира стой! Тебе нельзя вот так! Надо сначала успокоиться…
- Отстань от меня!!! – безапелляционно рявкнула на сестру Кира, пересекая комнату рванным размашистым шагом.
- Господи, - ошеломленно остановилась Кристина, не дойдя до прихожей, она вдруг ясно поняла, что не остановит Киру, поэтому развернулась, и метнулась к Андрею, опустошенно выходившему с поле битвы – кухни.
- Да не стой ты так, Андрей! Иди за ней! Разве ты не видишь в каком она состоянии?! – Крис ухватила Андрея за рукав и потянула к Кире.
- А я в каком состоянии?! – ершился Андрей, он и сам был на грани срыва, - И что вы все ко мне прицепились?! Я вам не кукла, чтобы таскать туда-сюда! – взревел он, скидывая с руки окончательно раздавленную Кристину.
Кира судорожно натягивала сапоги.
Во всей этой визуальной бессмыслице только я чувствовал пульс грядущих событий, стоя у дверей гостиной и слегка надавливая на рычаг позолоченной ручки.
Андрей не выдержит. Дрогнет. Ведь случись что с Кирой – он себе не простит (трусы тоже бывают честными), а совесть Крис доведет его под белы руки до дурдома…
Я затянулся «Bolivar Lonsdales». Играя пальцами по поверхности двери, я кожей нераскаянно ощущал всю злобу и мощь разъяренного до кровавой пены кобеля за ней.
Кира сорвала вместе с крючком пальто и стала запихивать в его узкие рукава руки.
Стоп.
Время.
Теперь мой мир – трехмерная черно-белая шахматная доска. Король замер, Король в блоке и сейчас не его ход. Шах. Героиня-Королева далеко и ей не допрыгнуть до него. Она слишком далеко. Мой же ход будет пешкой. Обычной, скучной пешкой. Вот она банальность жизни. Ее ирония. Открытое поле и пять прямых шагов. Мат. Что же, виват Король, виват!..
Я повернул дверную ручку:
- Вперед, кукусик…
Мне и говорить-то нечего не надо было. Дверь распахнулась и ударилась о стену с такой силой, что я услышал, как внутри нее сыпнула штукатурка.
С анемичным лицом, Крис беспомощно обернулась, но успела крикнуть пригвожденному ужасом Андрею:
- В кладовку!!!
И то верно. С невероятной проворностью, он развернулся, отыскивая взглядом дверь кладовки, и отчаянно рванулся с места, поскользнулся на гладком паркете, чуть не упал, но оттолкнувшись руками от пола, опрометью припустился в конец гостиной.
Симба преодолел это расстояние в три львиных прыжка, на последней трети гонки чуть не зацепив брючину Андрея зубами, но тот отбрыкнулся, и прыгнул в кладовку, стремительно захлопывая за собой дверь. Вплетаясь в звук слепого удара, чуть не раздробившего дверь в щепки, раздалась серия хрустов и глухих стуков – это Андрей переломал все метла, веники и совки в кладовой. Симба надсадно взвыл, но продолжил штурмовать дверь.
Я оттолкнулся от стены и размеренным шагом прошел через всю гостиную к двери.
А на шахматной доске Крис пыталась оттащить от кладовой беснующегося Симбу под аккомпанемент нецензурного вопящего, напуганного до полусмерти, Андрея.
Я снял с вешалки пальто, надел, беспечно запахнулся и вышел на улицу.