Ну всё! Родилось!

[darkstrixy]

В канун Нового Года.
Канада. Калгари.

Джон еще дрых в своем кресле, когда маленький самолет уже скользил по посадочной полосе аэропорта Калгари, замедляя скорость. Признаться, я и сам не заметил, как задремал под мерный гул двигателя. Я помню, что вылетели мы из Нью-Йорского аэропорта «Кеннеди» в шесть утра, но вся ночь ушла на подготовку и стопроцентной закупленности подарков, плюс сборы одежды, проверка документов, денег (кстати, только этот полет влетел нам в копеечку! 290 баксов – это сурово!) – так что я спал не более получаса и теперь был не в лучшем виде…
Я открыл глаза и с туманом в голове понял, что мы в самолете, что лежу я откинувшись головой на спинку сидения кресла, но до сих пор пристегнут ремнями. Я выглянул в окно и увидел полукруглое здание самого аэропорта, несколько самолетов и подъезжающий трап к нашему самолету.
Стюардесса что-то мило ворковала через динамики о Калгари, но сон мой не торопился развеиваться. Я повернулся – Джон отвернулся к окну, расплющив нос о стекло и надышав вокруг запотевший кружок, я скользнул взглядом ниже и увидел, что свою зажигалку он крепко держит в кулаке – даже во сне не расставаясь с «Зиппо»… Интересно, а дома он тоже спит… с ней?..
Движение под нами замерло, самолет плавно дернулся вперед и остановился. Пассажиры уже напряглись в нетерпении крутя головой по сторонам, переводя взгляд то на проход меж кресел к выходу, то на зимнюю картинку в иллюминаторе.
Табло показывало -6 градусов за бортом. Время 8.24 утра…
Ё-моё! Мы же на месте!!!
- Джон, Джон!!!
Протирая всей пятерней глаза, глотая зевоту и напавшую икоту, я бегло заозирался – где сумка-то? От этой элементарной мысли я сразу вскочил, расстегивая ремни и, не глядя, толкнул плечо Джона, одновременно нашаривая свою единственную ценность в виде денежных накоплений и документов в отделении для сумок.
Есть!
- Да вставай, так тебя растак! Джон!!! Прилетели!
Я перекинул сумку через плечо и опять рявкнул, на этот раз повернувшись к нему:
- ДЖОН!!!!
- Да.
Заплеванный слюной по утру, взъерошенный Джон, нагнулся ко мне вплотную, недобро щуря черные глаза.
- Хах!.. Хе!.. Ну прости, … - я смутился, почесав в затылке, и рефлекторно поправил сумку.
Но Джон уже отстегнулся, встал, подхватив свой рюкзачок и резюмировал:
- Идем.

"Лили" ("Потеряшка")


Джон угукнул, но вдруг прихватил меня за рукав, мотнув головой в уголок рядом со стеклянными дверьми.
- Глянь, мелочь. Потерялась или ждет?
И, всмотревшись в плотные ряды прибывших, я приметил девчушку лет 5-6 в ярко-красном пуховичке, темным градиентом окрашенным книзу с оторочкой из красного меха на капюшоне и светящимися в темноте линиями косых кармашков. Она мяла свою вязаную шапочку-козырек с красно-синим геометрическим орнаментом и белой внутренней стороной в маленьких ручках и взволнованно просматривала проходящих мимо нее покупателей.
- Похоже, что первый вариант, - я и сам осмотрелся, но никто не проявлял никакого интереса к малышке.
Иногда люди бывают слишком заняты, чтобы смотреть под себе ноги.
- Вот зря я тебе сказал! – экспрессивно стукнул себя по лбу Джон, неприязненно сплюнув в пол.
Голод, разбудораженный съестными запахами, тянул его к эскалатору на второй этаж.
- Да брось! Спросим где ее родители и пойдем – делов-то! – ответствуя в приступе альтруистического благородства, не согласился я с эгоистичным восклицанием Пира.
И пошел к малышке.
- Спасатель, твою мать! – рявкнул мне вслед Джон, с тоской видя, как уходит очередная партия оголодавших наверх, но и оставлять меня ему не хотелось, поэтому Джон всё же потащился за мной, продолжая напутствующее предостерегать, - Не связывался бы ты с ней – проблем больше будет!.. И вообще, может, ее сюда сами родители поставили, а мы ее уводить собираемся, - я упорно петлял среди покупателей к своей маленькой, но к заветной цели в вязаной шапочке, - родители нам башку открутят… да еще и в киднепинге каком-нибудь обвинят за то, что мы их чадо сдвинули с места… или чего похуже, - я даже не оборачивался, - Так хочешь ей помочь?.. Ладно, окей… Давай охранников позовем – пусть они с ней и колупаются… Бобби?!!
И вот тут я затормозил так резко, что Джон налетел на меня, отдавив ногу:
- Я не вижу здесь никакой охраны.
Джон зарычал, кривясь в гримасе едва сдерживаемого протеста, досады и отчаяния остаться без завтрака, взмахнул руками, чтобы бросить мне что-нибудь злое, но не нашелся с ответом, только чертыхнувшись в сторону.
- Зажигалку убери, а то ненароком кого запалишь еще, - я предупредительно сурово тыкнул указательным пальцем ему в грудь, развернулся на каблуках, и с доброжелательной улыбкой обратился к малышке, садясь на корточки перед ней.
- Привет, красавица, как тебя зовут?..
Но тут же осекся – слова прозвучали приторно, слишком сладенько и на удивление фальшиво.
Девочка смерила меня подозрительным взглядом, надула щеки и недовольно буркнула:
- Не скажу.
Я слегка опешил, но спросил:
- А почему?
Девочка поморщила нос и прижала свою маленькую сумочку с термонаклейками из разноцветных бабочек, к животу, закрывая ее ручками, и явно от меня:
- А я вас не знаю…
За спиной громко расхохотался Джон, злодейски зааплодировав бдительной малышке.
- Молодец!
Я сжался – как по спине битой огрели.
- Ну хорошо, - я сдерживающе потянул воздух, стараясь тщательней выбирать слова, - а, может, ты потерялась? Где твои родители?..
Девочка бросила на меня грозный взгляд – я загораживал ей обзор на кассы, немного подумала и, по-взрослому серьезно заявила мне:
- Я жду здесь своих родителей. Они в магазине. Понятно? А если вы будете ко мне приставать я закричу и вас ВСЕХ арестуют… Понятно???
А Джон заходился от неуемного смеха, больно хлопая меня по спине.
- Браво, ай браво!!!
И меня это взбесило: я развернулся, не вставая с корточек, и наотмашь стукнул кулаком, попав по коленной чашечке:
- Да заткнись ты!!!
Пир айкнул, попятился, чуть не потеряв равновесие, крутанулся на месте, но смеяться не перестал:
- Ладно, ладно… Всё, брейк!.. Иди-ка ты лучше гульни по окрестностям, – мы без тебя разберемся…
Я хотел было возразить, но девчушка показательно шумно вздохнула и обошла меня справа, протискиваясь между мной и Пиром.
Разговор был закончен.
Я поднялся и в знак признания своего поражения, смиренно поднял руки:
- Как скажешь, ДЖОН!..
Но уходить и не думал: я сделал пару шагов в сторону, и остановился к ним в три четверти оборота, скрестив руки на груди. Очень хотелось послушать как Джон будет уговаривать малышку и через сколько секунд она его пошлет или закатит обещанный крик… а дети вопят до звона хрусталя в баре!..
- Нет, пусть отойдет дальше, - услышал я вдогонку, - я не хочу, чтобы он подслушивал.
Я растерянно обернулся и увидел две пары укоризненных глаз…
Оставалось только руками вплеснуть и уйти. Ровно на 5 метров. Окриков больше не последовало. Я выждал время и развернулся к ним, наблюдая из-за четырехгранной плиточной колонны.
Поначалу малышка никак не желала что-либо отвечать, демонстративно задрав нос и в нетерпении топая ножкой. Но Джон с провоцирующей улыбкой мелкого жулика сделал ловки жест и в его руке появилась «Зиппо». Девочка напряглась, с интересом разглядывая необычную зажигалку, но та скользила между его пальцев и девочке никак не удавалось ее рассмотреть. Я тоже напрягся. Мне думалось, что игра с огнем дурная затея, но вмешиваться пока не стал. Они перебросились парами фраз и Джон загадочно улыбнулся в знак согласия, откидывая крышку зажигалки. Пассажиры, то и дело пересекающие линию обзора, мешали видеть не только детали, но и самих игроков. А огонек в его руке плясал, как теннисный мячик, скакал от одной ладони к другой, опускался крученным золотым шариком в кулак и растворялся там… Смеющаяся девочка воодушевленно хлопала в ладоши, иногда радостно подпрыгивая на месте, тянула руки к веселому огоньку и отдергивала их снова с восторженным визгом. Джон не только играл – он что-то говорил ей по ходу игры или комментируя «фокус». После фокуса беседа продолжилась, но теперь она была больше похожа на пререкания: девчушка категорически мотала головой и упирала руки в боки, пока Джон, помявшись, не кивнул ей. Девчушка сразу воспрянула и раззадорено присела рядом с ним на корточки, чтобы повнимательнее всё рассмотреть… Я и сам не заметил, как сделал из-за колонны два неловких шага, вытягивая шею… Джон никогда не показывал мне своих трюков, мотивируя это баловством и бесполезным досугом, хотя наше знакомство длилось месяц…
Пир поднял струйку огня, зафиксировал ее, потянул в нить, раздвоил, отвел в стороны несколько, будто стекловолоконных трубочек полных белого света, усиков, от центрального столбика отделилось три боковых язычка, рвущимся маленьким факелом, и верхняя часть росла всё выше, обрастая новым усиками и боковыми всполохами, пока… центральный огонь не сжался капелькой, резко вспыхнул и раскололся на пять дрожащих разноцветных лепестков: голубой, синий, желтый, рыжий и красный!.. Пир создал самый настоящий вьюн, который раскрылся бутоном тюльпана в бурлящих переливах огня!!! Я остановился рядом с Джонни, открыв рот… Как он удерживает всю эту конструкцию? Как поддерживает сложную форму, да еще столь долго?.. Лили одухотворенно пала на колени и ее загипнотизированные глаза, оцепенело, без единого взмаха пушистых ресниц, смотрели на гибкую пляску стебелька…
- Опа! – наконец, скомандовал Джон отбой, и сжал руку.
Я заметил, что огонь не растворился у него в руке, как мне казалось со стороны – пламя тончайшей нитью ушло вниз, не коснувшись зажигалки, растворилось в воздухе.
- Ну так что – понравилось? - наконец, заметив и меня с вылупленными глазами, подмигнул он Лили, закрывая колпачок зажигалки.
Лили только ошарашено помотала головой, обтирая взмокшие ладошки о пуховичок:
- Мы идем искать мою маму…
Джон рассмеялся:
- По-другому и быть не могло!!!
Но я видел, что Джон тоже покрылся испариной и красные жилки выступили на глазах. Рука с зажигалкой чуть подрагивала… Похоже, и пиро тяжело даются такие фокусы…
Лили уверенно перевернула сумочку на правую сторону, как ее носит почтальон и, не давая руки, скомандовала:
- Идем, же!..



…Мы поравнялись с постом полиции, когда на нас налетела неизвестно откуда взявшаяся крупногабаритная женщина в старой нутриевой шубе, с двумя пакетами и огромной спортивной сумкой, типа «Пума»:
- Вот они, вот они!!! Полиция, полиция!!! – и, отважно бросившись вперед, женщина решительно огрела Джона по загривку одной из этих сумок.
Тот зашипел, нагнулся, уворачиваясь от следующего удара. Я попытался устаканить фурию, поймав за руку, но она, испустив победоносный вопль, лягнула меня и со всей силы наступила на ногу, заставив самому взвыть, следующий удар обоими пакетами я получил в грудь.
Вокруг нас бегала Лили и кричала тоненьким голоском:
- Нет, нет, перестань, не надо!!! Помогите!!! ПАПА!!!
Мужчина с черной спортивной куртке бегал между нами, как между соснами, пытаясь поймать в клешни объятий девочку, которая то с одной, то с другой стороны ловила за края линялой шубы.
- Вы совсем озверели, женщина?!! – орал Пир.
- Щас ты у меня получишь, МАНЬЯК!!! – вторила воем сирены женщина.
- ПАПА! – кричала Лили.
- Стой, да стой ты!!! – кричал ПАПА.
И я не знаю, чем бы это закончилось, потому, что сумка с плеча женщины упала как раз мне под ноги, и я навернулся, больно стукнувшись головой об пол… но когда я открыл глаза надо мной уже стояло двое канадских полицейских…
- Здрасьте…

Разборки перекочевали в пост полиции, но страсти не улегались.
Женщина продолжала орать и только через несколько минут из ее набора слов, связанных ругательствами, я понял, что она мама Лили и что мы украли их ребенка. Голова заболела сильнее… Зажигалка блестела в воздухе, как нож, а разъяренный несправедливостью Джон вопил в лицо женщины:
- Вы ненормальная что ли??? Мы нашли вашу дочь у какого-то магазина! Вы сами ее потеряли!!! А мы вели ее в участок – сколько еще раз вам надо повторять?!!
Глаза светлели.
Девочка качалась на коленях у папы, заткнув уши ладошками и громко мыча.
Полицейские невозмутимо проверяли наши документы. А дежурный в этой будке третий, оттаскивал буйную мамашу от Джона.
- Мы ее оставили около магазина!!! А когда вышли ее не было!!! – полицейский заместо Джона получил по уху кулаком в перстнях, - да что вы их слушайте – их в тюрьму надо упечь!!!
Глаза стали платиновыми. Крышка с зажигалки откинулась и я вскочил с места, перепрыгивая одним махом через наши рюкзаки:
- Джон, стой, нет, ты что!!! – я попытался ухватить его за расклеенное запястье.
Воздух стал дрожать… и я молился только на то, что никто не почувствовал это, а если и почувствовал, то не связал это с еще пока внутренне пылающим Джоном.
- Маньяки, извращенцы – ПСИХИ!!! – выкрикивала ставшая малиновой женщина.
- …тише… мы отдыхать сюда приехали… Джон, - мне удалось поймать его руку.
Схватить чуть выше запястья и стиснуть горячие пальцы. Джон удивленно вздрогнул - так, словно не видел, как я бросился к нему. Но почувствовав, что его держат, сразу расслабил кисть, позволив без сопротивления опустить руку вниз.
Вероятно, просто импульсивно, на уровне рефлексов, ее вскинул, но применять не собирался…
- Она же ее мама… - пальцы неосознанно поглаживали его округлые костяшки, сжимая сильнее в кулаке зажигалку.
Я видел его 10 метрового феникса, и этого вполне достаточно, чтобы испугаться понапрасну…
- Да иди ты, Бобби, - буркнул малость обескураженный Джон, выдергивая свою руку из моей, пряча вместе с зажигалкой поглубже в карман бежевых брюк, - я всё знаю…

Флегматичная полиция вмешалась, как всегда, с опозданием.
Нам были отданы документы и вынесено предупреждение… правда, не понятно за что именно!.. а также указание на будущее – если трогать найденного ребенка, а сообщить в полицию и оставаться на месте (неужто преступления?!)… Даяне Вильямс, так звали мать Лили, было также вынесено предупреждение за неадекватное поведение и совет на будущее – не оставлять девочку без присмотра, тем более, в таком многолюдном месте, как аэропорт…
- И приятного вам пребывания в Калгари! – приветливо, но неуместно, махнул нам рукой один из полицейских.
Даяна схватила на руку Лили и громко объявила, что она еще найдет управу: на ВСЕХ, включая полицию аэропорта, и, прикрикнув на мужа, вышла из поста. Дверь звякнула стеклами.
- Да пошли вы… - только буркнул Джон, насупился и вышел следом.
Я почесал затылок. Еще болит… и есть хочется даже сильнее…

Мы сидели на скамейки перед зданием аэропорта.
Джон по обыкновению крутил колесо зажигалки и обостренно молчал.
Я просматривал карту, прикидывая куда мы могли бы сегодня заглянуть, чтобы к 7 часам быть дома… Дома… как далеко бы я не отлучался взглядом на карту, я всё равно возвращался к обведенным красным маркером кружку на северо-западе по «Crowchild» дому… В полиции мы потеряли полчаса… Желудок урчал, но мысль о возращении вызывала еще и изжогу.
Нет уж, увольте!..
- Ах вот вы где спрятались!!! – я услышал издалека несущийся смехом знакомый детский голосок, и, вздрогнув, вскинул голову.
К нам навстречу, размахивая своей пумпошной шапочкой бежала в припрыжку краснощекая малышка Лили.
- Джон, - я пихнул его в бок, не сводя глаз с осчастливленной Лили, искренне надеясь, что мамочку она с собой не позвала, - кажется, Лили снова с нами…
- А? – Джон дернулся так, как будто у него внезапно начались судороги, - Лили???
Но Джон обрадовался, я видел это по его ширящейся улыбке, он даже приветственно взволнованно привстал со скамейки.
- Я вас еле-еле нашла!!! – Лили с разбегу, в громкой боевом визге, бросилась к Джону в раскрытые объятия, обнимая его так трогательно, как большого плюшевого мишку.
- Привет, куколка, - Джон весело чмокнул ее в щеку.
- Привет, Лили, - улыбнулся и я, чувствуя себя малость неуютно в этой семейной мелодраме.
Но Лили явно не сердилась на меня, не пряча открытую светлую улыбку счастливого шоколадно-ирисового ребенка…
Наобнимавшись вдоволь, она, наконец, отпустила Джона, и тот вежливо поставил ее на землю.
- Я хотела сказать, чтобы вы не сердились на моих родителей, - она обращалась к нас обоим, переводя внимательный взгляд с Джона на меня и обратно, - они очень хорошие! – на щеках появилась ямочка, - правда!.. Просто они очень… очень… - Лили запнулась, сосредоточенно сминая свою сумочку-кошелечек.
- Испугались за тебя? – немного помог ей я.
- ДА!!! – горячо подхватила она, от радости даже запрыгав на месте.
- Так, нет, давай-ка шапку ты всё же наденешь – на улице холодно, - вмешался в бурное счастье Лили Джон, отряхнув шапочку, с должной заботой одевая ее на растрепанные русые волосы.
Я с трудом спрятал улыбку в уголках рта…
- А еще, - Лили стала очень серьезной, - я хочу показать вам один фокус, - с умный видом она покопалась в своей сумочке, проверяя на месте ли фокус.
Мы с Джоном недоуменно переглянулись.
- Только вы должны закрыть глаза и подставить мне ладошки, - с явным воодушевлением настойчиво предупредила Лили.
- Хорошо, куколка, - с готовностью кивнул Джон, подавая руку.
Наконец-то он спрятал в карман свою вездесущую зажигалку.
Я протянул руку, плотно зажмуриваясь от нетерпения.
И что-то небольшое, квадратной формы, достаточно легкое, нагретое детскими руками, прикоснулось к моей ладони. Я нахмурился, пытаясь на вскидку сообразить что это может быть.
Я ждал в тишине гама аэропорта звонкого голоса Лили, но девочка почему-то молчала.
- Джон? – поинтересовался я, чувствуя себя крайне глупо.
- Да, я тоже с закрытыми глазами и наши чувства, что мы тут два единственных идиота во всём аэропорте Калгари, идентичны, - едва сдерживая смешок, отозвался Джон.
Повисло непродолжительное безмолвие.
- А вы и есть идиоты потому, что глаза ужа дааавно можно открывать! – отозвался нам раскатистым эхом задорный голосок убегающий Лили.
- Черт! – не сдержался Джон, открыв глаза.
- Плутовка, - значительно мягче высказался я, смущенно глядя на раскрытую ладонь.
- Спасибо вам за помощь! Вы очень и очень хорошие!!! – Лили уже скрылась за дверьми аэропорта, но ее голос еще летел отзвуками от стеклянных перегородок.
Ровно в центре ладони лежала сладко-красная ирисовая конфета.
- Если мне когда-нибудь надоест спасать мир под предводительством Ксавьера, я уйду в цирк, - усмехнулся Джон, со смакующим видом закладывая за щеку жевательную конфету, - похоже, что фокусы у меня недурственно получаются…
Я довольно хмыкнул, соглашаясь.
- А вобщем, знаешь, - он призадумался, глядя на толпу прибывающих и отбывающих пассажиров незнакомых рейсов, гымкнул и почему-то с резко потускневшим взглядом горько сказал, раскусывая приторность ириса, - хорошая девчонка…
- Хорошая! – я не понял его грусти, восторженно разжевывая конфету, да еще с таким немыслимым наслаждением, будто раньше никогда не ел ирисок…
А еще я думал о Джоне. Меня сегодня определенно удивил этот хладнокровный циничный буян…

@музыка: Pink "U and Ur hand" X - Ray Dog "Here Comes The King"!!!

@настроение: зашибись полный!!!!

@темы: зарисовки

Comments

[darkstrixy]

«Свои»



Время было часов 5, когда мы, отогревшись и отдохнув в действующих заведениях «Heritage Park», перешли улицу, и отправились гулять по «South Glenmore Park». Красивая, снежная природа, мало народу и очень много замерзших озер и прудов. Мне надоело мотаться без толку и я подсказал Джону решение.

- Лед мы сами подравняем, - шепнул я ему на ухо, когда около выбранного озерца не оказалось народу.

- Хочешь покататься? – усмехнулся Джон, снисходительно бросив взгляд на мое нетерпение.

- Именно, но лед для катка здесь может быть идеальней, - я уже наклонился к поверхности пруда и провел рукой на шершавой поверхности похоже, что кто-то уже здесь нарезал круги, - будет, как зеркало…

- Ну-ну, - с неохотой согласился Пир, понимая, что и ему придется раскатывать новый лед.

Я оглядел по сторонам, смерил площадь, и коснулся всей поверхностью руки льда… Кисть побелела, покрылась морозной корочкой, стали, словно запотевшее стекло, мои глаза, пальцы вросли в ледяной покров и от них, равномерно, лучами, как движется по наклонной плоскости разлитая вода, начал растекаться новый ледовый слой, заполняя все неровности, выбоины от коньков, трещины и царапины – лед становился похож на блестящую и гладкую полиэтиленовую пленку, пока он не достиг каждого сантиметра берегов.

- Вот так-то! – отдирая руку ото льда, погрел я ее дыханием, - теперь на лед!!!

И через несколько минут я на скорости опробовал лед, рассекая скольжением идеальную поверхность, играясь, выписывал забавные дорожки шагов, с задором прыгая в волчок, в целом не принимая вращения, снова разгоняясь и прыгая двойным тулупом и тут же дополняя сальховым, играясь со скрещивающимся шагами, кокетничая на перетяжке, отдыхая на беговом, позволяя катиться по льду как можно дольше… А вот Джон не сильно разделял моей радости, стараясь ехать по прямой, изредка неуклюже ставя ноги то елочкой, то перебирая скрещивающимся шагом, совершенно бестолково расставив по сторонам руки, будто бы держался за воздух… А я крутился вокруг него, то приближаясь, то откатывая назад, подтрунивая, но держась на приличном расстоянии, потому, что Джон всё равно мечтал мне в ухо съездить…

- Эй, вы, психи, мутанские, вы что с нашими шмотками сделали?!! – я услышал крик с берега и остановился, разворачиваясь, за что с наката, получил в ухо от Пира.

- Йя-хууууу!.. - и он с лихим бахвальством прокатился дальше, заложив руки за спину.

Я поморщился от тупого удара и внезапной глухоты, но привлек мое внимание какой-то внезапно образовавшийся ветер. Точнее, от берега резво отделилось нечто серо-белое, а за ним потянулся длинный снежный хвост…

- Что… - сказать «это» я не успел.

Вихрь пронесся мимо, закрутив на одной ноги волчком беднягу Джона, и я с шипением вынужденно опустил голову, закрываясь рукавом от кристаллов льда, хлестнувших кожу.

- Так я вас спрашиваю??? – слова сливались в вое, растягиваясь странным эхом, как будто кто-то кричал в буран, и так же быстро всё стихло.

Я открыл глаза, и сквозь осыпающиеся снежинки увидел на заднем плане чертыхающегося Джона, распинающего коньки на все лады и пытающегося встать со льда, опираясь на обе руки, а впереди меня стоял утонченный блондинистый парень наших лет с ясными голубо-зелеными глазами и легким румянцем на бледной коже. От него веяло свежестью и талым снегом… Ветром… Да, так пахнет зимний ветер…

А вот одежка на нем показалась мне больно вычурной: короткая, по фигурке, куртка из коротко стриженного кремоватого меха с вывернутым наружу треугольным воротником из более длинного белого меха с покраской также серым и рыжеватым, причем грудь и спина куртки выполнена из серо-голубой мягкой кожи по форме жилета, расшита золотой ниткой какого-то затейливого растительного узора…

- А… что случилось-то? Ты кто?.. – я посмотрел назад и увидел, как нас догоняет с двумя теплыми и сальными бумажными пакетиками в руках еще один юноша, пожалуй, крепкий, темноволосый и с очень недоброжелюбным взглядом.

- Я первым задал вопрос! – вскрикнул блондин, топая носком конька об лед.

У него оказался громкий, но хриплый, будто подпростуженный, голос. Говорил он очень ярко и быстро.

- Мы не видели никакой одежды, - совершенно уверенный в своей правоте ответил я, но по сужающимся глазам юноши понял, что тот остался недоволен ответом.

- Ха!.. Дес, ты слышал??? Они не видели!!! Да я не про одежду, дубина!!! – яростно жестикулируя, заносчиво тараторил парень, через мое плечо глядя на своего друга.

И я чисто случайно заметил странные посеребренные браслеты с гравировкой сюжетным рисунком, только они мне показались слишком массивными для его тонких косточек запястий…

- Пока мы отходили за пирожками, вы, придурки, приморозили наши сумки к чертовому катку, - вклиниваясь, сухо ответил Дес.

- А не надо их разбрасывать где не попадя, плоскозадый, - за спиной белобрысого показался беспечный змий Джон.

Он поверхностно обследовал взглядом парня, обходя справа, как художник смотрит на законченную картину.

И остался недоволен…

- ЧТО?!! – белобрысый стал еще бледнее, а морозец на его щеках еще краснее.

- С собой свои шмотки надо брать – здесь нет швейцаров и гардеробщиц, - бесстрастно продолжил мысль Джон, теперь так же скептически заценивая его друга.

- Ээээ, стоп, стоп, - забеспокоившись, я втиснулся между ним и Джоном, оттаскивая последнего за рукав, - думаю, что никаких проблем нет, - я приношу свои извинения, потому, что не видел ваших вещей, - я говорил без подхалимажа, ровно и с достоинством, не нарываясь на конфликт и не стараясь умаслить невинно пострадавших, - но сейчас мы можем пойти туда и я сниму лед... Можете верить, вещи не пострадали…

- Да хватит дурака-то валять! – оборвал уже порядком заведенный блондин, недоброжелательно посверкивая глазами, - мало того, что прервали наш полдник, испортили наши вещи, - он вперил мстительный, задиристый взгляд в ухмыляющегося Джона, - вы еще нас и оскорбляете…

Он не спрашивал, он злонамеренно констатировал.

- Свой полдник вы сами прервали руганью с нами, пойди уж и впрямь теперь остыл, - Джон насмешливо-серьезно кивнул на пакетики в руках у непроницаемого Деса, - сумки свои тоже сами оставили без присмотра, а… на правду не серчают, - он сияющее улыбнулся, выпуская сквозь плотно сжатые зубы облако пара.

- А хамства вам не занимать, как я погляжу… - похолодел блондинистый.

- Джо! – я пихнул в бок Пира, бросив короткий негодующий взгляд.

Ну вот кто тянет паршивца за язык!..

- Не поможет, Бобби, - не сводя издевающиеся глаза с блондина, качнул головой Джон, - ребяткам просто очень хочется поиграться… А, тощий? Давно не получал? – Джон сузил глаза и глумливо поставил акцент на слове «тощий».

Мне показалось, что даже всклокоченные волосы блондина прижались к голове от еле сдерживаемой ярости.

Но блондин подавил в себе желание огрызнуться, только елейно добавив:

- Ну что ж, вы сами предложили «поиграться»… И мы согласны… А, сыграем, Дес?.. – юноша даже не посмотрел в сторону своего приятеля, он был уверен в его положительном ответе.

- Двое на двое? – сразу воспрял Джон, его глаза азартно вспыхнули.

Пожалуй, впервые так лихорадочно и опасно за время нашего знакомства.

Он ждал этой проклятой разборки!..

[darkstrixy]

После того, как я высвободил изо льда рюкзачки соперников, мы стали расходиться, договорившись лишь снять скользкий слой льда.

- Стой, Джон, а люди? Нас увидят, - я зашипел ему в ухо, когда мы покатили на противоположный конец озерца.

- Пусть видят, - безапелляционно ответствовал Джон, сосредоточенно проверяя наличие бензина в зажигалке.

- Да ты не понимаешь что ли?!! – я заехал немного вперед, преграждая ему путь.

Джон равнодушно объехал сбоку.

- ДЖОН! – я крикнул вдогонку, но понял, что его не остановить, поспешил нагнать, чтобы сообщить, - Да погоди ты… У меня не было ни одного серьезного боя… Точнее, один и с полным крахом… ничего не выйдет…

Джон не пожелал слушать:

- Не дрожи, у меня были - и этих результатов вполне достаточно… - он не договорил, засомневавшись в необходимости дальнейшего рассказа, привычно безбашено подмигнул и отдал распоряжение, - ты расколи намороженный свой слой льда, а блондинчик обещался крошку отсюда убрать…

Мы встали недалеко от края озера, повернувшись лицом к ребятам, которые уже сошли с озера.

- Давай!!! – оживленно закричал блондин, подпрыгнув и махнув рукой.

Я посмотрел на Джона. Он не сомневался. Тяжко выдохнул и коснулся пальцами льда, соскребая наст. Потом заново отмерил расстояние и площадь. Предстояло снять верхний слой льда, иначе, купаться нам всем в проруби. Пальцы зашли под слой, подцепили и потянули вверх, от себя… Послышался глухой треск, сначала очень тихий, как будто идешь по кукурузным хлопьям, потом громче, раскатистее и лед начал трескаться, раскалываться на пласты, дробиться в мелкие, пока большая часть из них не стала размером с битое каленое стекло… Но слой под ним, даже наст под ним, остался практически нетронутым…

Я встал с колен, в знак того, что моя работа закончена.

Белобрысый хвастливо выехал на озерцо, осмотрел озеро, и начал кокетливое вращение вокруг своей оси. Засквозило, потянулся ветер в его сторону, унося снежинки с берегов, я схватился за шапку и подался назад, чтобы поднятые с поверхности льдинки не попали в глаза. А он всё звал, манил – созывал крепнущий шалый ветер, как Нильс кликал вслед за собой шальной дудочкой полчища серых крыс. И в скором времени он и вовсе скрылся в вихревом потоке, превратившись в эпицентр созданного смерча.

Я обернулся к Джону и крикнул в ухо, перекрикивая вой ветра:

- Нам конец!

Но Джон только плотоядно расхохотался и по его сверхуверенности было видно, что вихрь должного уважения не завоевал. Он недоверчиво замотал головой и со смехом прокричал приказным тоном:

- Эй, вертлявый, ты мусор-то выносить будешь?!!

И Джона услышали. Смерч приподнялся над землей, и мы увидели блондина под ним – теперь он стоял на месте, закручивая на одних лишь руках, будто акробат блестящий обруч, послушный ему одному ветер, потом резко пригнулся, размахнулся снизу вверх, распрямился пружинкой и сбросил крутящийся вихрь влево и в небо. Тот грузно поднялся, соскользнул с орбиты рук, прыгнул выше десятка метров, и, развернувшись из состояния воронки, будто скрученный коврик, раскрылся порывистым ветром с ледяными осколками вместо снега по левой стороне парка.

- А?!! – спохватившись, акнул я, открыв рот, чтобы возмутиться.

Да это то же, что собрать мусор в комнате и выкинуть его в коридоре!

Джон рассмеялся и громко зааплодировал.

- Молодец, парень!..

- Надеюсь, ты шутишь? – не разделил его восторг я, видя, как редкие посетители парка мечутся по дорожкам и скверам, чтобы увернуться от осколков.

- Ты что делаешь?!! – рассерженно закричал я на веселящегося блондина, свистевшего и подпрыгивающего вверх, зычно хлопая в ладоши с криками «вау, оуу-у-у! ес!».

Вот сейчас я был готов его убить!.. А Джона покалечить…

- Не переводи стрелки, красавчег, надо было мельче шинковать ледок! – с пренебрежительным смешком ответил мне он, прыгая на одной ноге в попытке стащить второй конек.

- Так, а теперь послушай меня, красавчег Бобби, - посерьезнел Джон, оборачиваясь, - вертлявого проныру мне огнем не достать ни почем, разве что отвлечь внимание. Электрика я беру на себя, но прикрыть придется…

И оборвавшись на полуслове, Пир выставил вперед руку с зажигалкой, воспламеняя огонь, и я увидел, как клубящееся пламя распрямилось и вылилось широким режущим потоком в половину длины озера.

Я непроизвольно вздрогнул – раньше не доводилось видеть Пира в действии.

Начавший было движение блондин, остановился, с правильной опаской метнувшись назад. Пир успел зафиксировать начало его движения и тормознуть раньше, чем он достиг нас или попытался вызвать ураган.

Сквозь пышущее пламя появились две крутящиеся шаровые молнии. Они вращались вокруг друг друга, но хаотично и предсказать в кого они направлены было невозможно.

Я выставил вперед руку и жидкая струя льда устремилась к ним.

Огонь полыхнул в руке Пира заново и блондин опять остановился не промчавшись и половину поля.

За секунду до удара о сгустки энергии, лед застыл, образовав щит, и они взорвались в полете, разбрасывая во все стороны осколки льда.

- Черт! – с ожесточением ругнулся Пир, понимая, что за скоростью передвижения блондина ему не уследить.

Десмонд чиркнул ладонь об ладонь и выбил сразу пяток шаровых молний, пустив их с произвольной траекторией. Две летели на высоте двух метров, две по самому низ на расстоянии полуметра друг от друга, а третья меняла позицию, смещаясь то вниз то вверх между трещащими парами.

- Я не смогу заморозить их всех!!! – я примерился, но успел перехватить, выбросив из рук десяток 30 сантимтеровых сосулек, только два верхних шара.

И нам с Джоном пришлось распрыгиваться в стороны, уворачиваясь от оставшихся.

Я прыгнул влево, прокатившись боком по льду и с разворота заморозил еще два шара, опасаясь, что Десмонд может их вернуть. Третий шар сам соприкоснулся со льдом, взорвавшись о его поверхность.

- Бобби! – я услышал вскрик Джона и заметил вращение блондина.

Он оказался на нашей трети поля, но на месте в этот раз не стоял, безостановочно метаясь поперек озера, закругляясь, возвращаясь на исходную - создавая завихрения вокруг себя.

- Гаденыш! Прорвался-таки!!! – и я не придумал ничего лучшего, как дыхнуть в воздух, превращая каждый миллиметр затронутого пространства в ледяные стекляшки, - ну лови тогда!

По моему жесту, они пчелиным роем взвились в воздух, и начинающая расти воронка, поглотила их…

Сквозь смерч, я услышал неясный хруст ломающегося льда и почувствовал нарастающую вибрацию под нами.

- Ха?! – и не сообразил сразу, однако Джон сориентировавшись быстрее, крикнув «в воздух!!!».

А я недооценил блондина: частично ощутив прелесть рубленого стекла на своей бледной кожи, он остановил образование смерча и развернутым вихряным потоком выслал его на нас.

…В воздух? Как?!!

Я посмотрел под ноги, стремительно наращивая под нами площадку, столбом растущую вверх за счет образования новых слоев льда.

Лед под нами трескался за считанные секунды и раскалывался до выплеска озерной воды.

Ближе, ближе…

Ветер с песчинками льда ударил волной с такой силой, что нас отбросило к краю площадки и мы смогли зацепиться за нее лишь руками, повиснув в воздухе – под нами было не меньше двух метров…

- Отпускай!!!! – заорал Джон.

Я изумленно вытаращил глаза.

Но Джон метко прыгнул, ухватившись за меня, и мы оба соскользнули с площадки, падая на взгорбленную ледяную поверхность…

Затрещал ледяной столб и взорвалась площадка…

Джон бухнулся на спину и сразу же раскрыл над нашими головами огненный купол, как разноцветное коромысло радуги. Большая часть осколков растаяло.

Я неудачно упал на бок. Послышался хруст, дыхание оборвалось. Неужели сломал?.. А за нами с треском разлетались, вскалывая лед, ветвистые молнии. Уши заложило. Время вокруг меня тормозило. Я перекатился на живот, еще в контуженом состоянии пытаясь подняться. Трещины во льду заполняла черная вода, холодея под пальцами…

[darkstrixy]

А дальше, как продолжение ночного кошамара…

Увернувшийся от осколков изворотливый блондин, решил разогнать новый ураган, пока мы не очухались. Но я, пусть и смутно, видел его. Шум в ушах перешел на стук собственного сердца. Нового разряда мы не переживем… Я прицелился с опережением… это как в компьютерной игре – бить по движущимся целям только с упреждением … Блондин оттолкнулся от бортика… И перед самым моим носом полыхнул огненный шар, я заметил его кометный хвост… Это Джон опередил меня, выбросив шар перед носом у бегуна… Блондин вильнул, метнувшись к бортику, но вскрытый лед сыграл против него, юный Гермес анекдотично поскользнулся, шлепнувшись на лед. Легкий ветерок прошелся по моему лицу… Силой инерции ударив его спиной об бортик… И я понял, что другого шанса не будет.

Приподнявшись и вытянув руку с опором на вторую, я схватил нарастающим льдом блондина за ногу, вторую он спешно успел поднять и лед не зацепил ее, но и одной

достаточно, чтобы он не смог вырваться… А вы не знаете, как это больно, когда ваши горячие ткани постепенно и неотвратимо превращаются в хрустящий лед мороженного мяса… Вот и блондинчик бессильно схватился руками за ногу, чтобы выдернуть ее, и я поймал его за руки, крепко примораживая их к ногам…

Удар в центр грудной клетки, повернул и отбросил, заставив меня заорать так громко, что глухота на ушах прорвалась, как натянутая пленка. Легкие обдало жаром и тупой удар остался в грудине впечатавшимся камнем…

Джон?!

Но когда я открыл глаза, кривая молнии, пронзила его насквозь, опутывая паутиной мелких светящихся голубизной коротких нитей. Выгнувшись обратной дугой, Пир задрожал, ноги подогнулись и он бухнулся на колени…

Джон!!!! – но звука не было. Боль еще не отпустила горло.

Дымящаяся, разорванная зажигалка валясь недалеко от него. Джон с дрожью скрючивался вниз, мотая головой, стараясь не отключаться, но снег под ним стал багроветь. Кровь неспешно накрапывала из носа…

Я оборотился и увидел, что Десмонд собирает из воздуха разряд.

- ДЖОН!!! – пробкой из горла вылетел истощенный крик и я метнулся к нему, едва не падая навзничь.

Джон сумеречно поднял голову на Десмонда…



Что было потом я не понял…

Десмонд собирался пустить еще одну молнию по льду, когда раздался взрыв. Парня подкинуло на несколько метров с легкостью тряпичной куклы, а потом с той же силой швырнуло на растрескавшийся лед в объятиях пламени…

Джон?!!!!

Только теперь я заметил, что он держит вторую зажигалку донцом вверх и от ее к месту взрыва тянется ниточка тлеющего огня. Столь тонкая, что сразу просто невозможно заметить.

- Вот урод, а… - хрипло заявил Пир, покачиваясь, вставая.

Выглядел он жутко. Платиновые пустые глаза светились разогретыми лампочками, кожа на руках, шее и лице растрескалась, как пересушенная глина, из носа и рта на подбородок стекала свежая кровь, моментально запекаясь, словно яичница на раскаленной сковородке…

…Деса выдернула из состояния шока боль и ужас при виде собственного горения, он кричал и катался по льду, надеясь сбить пламя…

Блондинчик что-то гибельно завопил, заколотился, забился в тщетных попытках вырваться из ледяного капкана…

- Да заткнись ты!!! – с внезапным бешенством заорал Пир, стоя уже в полный рост, и метнул в голову блондина ослепительный фаербол.

- ДЖОН!!! – я бросился к нему, хватая руку с зажигалкой, но было поздно.

Перепуганный до смерти блондин прижался ко льду, насколько это было возможно.

И шар разбил в щепки ограду за ним, запаляя мерзлые доски.

Я отдернул руку от зажигалки и развернул ладонью к себе – она была обожжена!

- Да ты… - но я нежданно для самого себя, отпрянул на несколько шагов, закрываясь рукой: прогретый воздух вокруг Пира воспламенился, закутывая наподобие шелковых лент в огненный кокон.

- Господи, - не поверил я, но крикнул в закрывающийся кокон, слыша вопли загнанного в ловушку парня и крики разгорающегося Деса, - Потуши огонь!

Джон даже не шелохнулся, с ожесточением покоя глядя нас свою работу.

- Джон, - я едва не плакал, в исступлении бессилия глядя на раздувающийся костер, совершенно не понимая, что происходит с Пиром сейчас…

Но помощь была нужна не ему. Превозмогая глушащую мысли боль, я сконцентрировался на «капкане», как можно быстрее растрескивая на нем лед. И блондин, почувствовав близость свободы, рванулся с неукротимой силой северного ветра, унося на руках и ногах налипшие осколки льда…

- Да беги же ты! Помоги ему!!! – я замахал рукой в направлении Деса.

Надо расколоть лед, образовать полынью, а потом вытащить вдвоем… Я не знал, что еще можно придумать, чтобы быстро сбить пламя…

И блондинчик пулей бросился к приятелю, разнося за собой многоголосую жалобу ветра:

- Эстеееер!!!!

Наметив цель, я одним точным движением стеклореза расколол округлую лунку под ногами Десмонда и тот, не успев опомниться от огня, ухнулся в ледяную воду, будто из переполненной ванной, пуская волны брызг.

Блондин чуть растерялся, не ожидав такого эффекта, но тут же ускорился, ухитрившись в самый последний момент схватить за шиворот куртки.

Я морозил впереди себя каток, чтобы двигаться быстрее, скользя по ледовой дорожке подобно спортсмену конькобежцу, однако всё равно катастрофически не поспевал!

Одежда Деса намокала слишком быстро, грозя вот-вот утянуть под лед.

- Я не могу удержать! – срывая голос, из последних сил прокричал блондин, и в его полудетском личике читался ужас предчувствия смерти с гремучей смесью безнадеги разгоняющийся паники.

Худенькие руки напрягались так, что мне казалось, он того гляди вырвет их из плечевых суставов.

- НЕ тяни – просто держи!!! – крикнул я на бегу, но тот не услышал меня.

- Эстер! Помогай!!! – хрипло завопил блондин, беспомощно скользя по льду ногами.

Я подоспел вовремя – Десмонд начал утаскивать за собой обессиливающего блондина, хотя к чести последнего можно добавить, что он и не думал отпускать друга. Сделав ледяной упор, я проехался на животе к лунке, в очередной раз разбередив адскую боль в межреберье, и ухватился за руку Деса.

- Держись, парень!!!

…А позади нас в утробном ликовании разгорался пожар, широкими ремнями лент охватывающий со всех сторон Джона. Языки тянулись, перехлестывались, сплетались друг с другом, рвались в небо, но там же и гасли, а я был абсолютно уверен, что самого Джона они не касались, иначе бы спалили до горстки пепла…

- Эстер!!!

Воздух рябил жарко, как в Сахаре.

И этот момент у меня из рук так внезапно легко и невозможно быстро выскользнули пальцы Деса, я охнуть не успел, а скрюченные морозом тонкие пальцы измотанного худосочного блондина больше не могли сколько-нибудь еще удерживать друга…

Раздался оглушающий последний всплеск и Дес с вылупленными глазами живого покойника ушел под воду, отпуская только цепь воздушных пузырей…

- Эстер… - со всхлипом, весь дрожа и слепо рыская руками под водой, застонал блондин.

Поверхность воды раскачивалась ходуном, никак не успокаиваясь, то и дело по новой исходя мелкой рябью…

А я слепо смотрел на ее черноту и не мог поверить, что мы выпустили Деса…

Просто не мог… даже в мыслях произнести… Растерянность граничила с безумным отчаянием… Глаза жгло и натягивало пеленой…

[darkstrixy]

…«Бой закончен», - тихо сказал мне, будто через динамики наушников, приятный женский голос.

Я отпрянул от лунки, как после удара в поддых, ошалело вертя головой. Новых сюрпризов до дрожи не хотелось…

Блондин, напротив, успокоено весело рассмеялся, с выдохом облегчения распрямился, протягивая играющим котенком руки в небо… Какая-то неотвратимая сила утягивала его вверх!..

Нечто упругое, но невидимое, надавило на грудь, и я стал изумленно отъезжать по собственному льду… Меня кто-то двигал назад!..

А блондин хохотал, восторженно стремясь к новой луне и зычно ей подвывая, он поднимался в воздух с такой плавной легкостью, словно на пяточке вокруг лунки отменили гравитацию…

Вода растревожено всплеснула, выплескиваясь на лед и из ее взбунтовавшихся недр на одном рывке вылетел потонувший Дес, как если бы этот невидимый рыбак поймал его на удочку и теперь резко дернул за прочную леску…

И оба молодых человека так и остались висеть в воздухе: выделывающий головокружительные кульбиты вверх тормашками обрадованный блондин, и висящий на невидимой вешалке, кашляющей водой мокрый жалкий Дес.

А с берега шла молодая с растрепанными длинными каштановыми волосами с алыми всполохами прядок, неторопливо легко ступая на поле боя. Она была так же странно одета, как и блондин. Черная облегающая и приталенная курточка с седым мехом песка на круглом воротнике по краю куртки и ободками чуть ниже локтя, из черного материала черная юбка до щиколоток с небольшими оборками от низа и на уровне бедер с той же оторочкой над верхними оборками из песцового меха, от плеча до правой груди вился цветочный рисунок изящной разноцветной вышивке тюльпана с элементами песцового меха, такой же рисунок был и по краю юбки. А руки она прятала в белой пушистой муфте.

Девушка аккуратно поставила на снег незадачливых приятелей и, не говоря ни слова, повернулась, давая понять, что ребятам пора следовать за ней…



Ко мне подошел Джон, и краем глаза я видел, как раскрасневшиеся до бела огненные ленты распоясали Пира, уходя концом вызванного джина обратно в зажигалку.

- Эстер. Талантливая обладательница телекинеза. Девушка-мечта, с загадочной улыбкой как ни в чем ни бывало, произнес Пир, глядя ей в спину сквозь хромающую побитую парочку.

Но я уже принял решение. Не отвечая, не глядя на него, я скинул с плеча рюкзак, покопавшись, отыскал кошелек и отсчитал оттуда ровно 300 баксов.

Пир молчаливо наблюдал за моими манипуляциями.

Он тоже понял.

- Вот, возьми на билет, - я холодно вложил смятые бумажки в его ладонь и другой рукой закрыл ее, сжав в кулак, - бери и чтобы больше я тебя не видел.

Не дожидаясь реакции или ответа, я быстро кинул кошелек обратно в рюкзак, закинул на плечо, поднял сумку…

- Аааа, понял… Мы такие принципиальные??? – хмыкнув, внезапно озлобился Джон, но я бы поправил, сказав «обиделся».

Я хотел обойти его, но он поймал за плечи, развернув лицом к себе.

- А?!

- Отстань! – я со всей грубостью отпихнул его назад, с воспаленной мрачностью прорычав, - я не хочу иметь дело с убийцей…

Джон гортанно и взахлеб расхохотался. Недобрый такой… отчаянный до неистовства смех получился.

- Ах вот оно что!.. – он сразу оборвал смех, став предельно серьезным и суровым, - Ну так знай, я их НЕ убил…

- Ты их поджег!!! – я рявкнул со всем накипевшим букетом захлестнувших чувств, но получилось истерично и визгливо.

Джон осатанело замотал головой, глотая ярость, отрицательно покачав указательным пальцем у меня перед носом:

- Э, ты полегче бери на поворотах. Это Дес собирался нас зажарить, а когда искру выбил, я опередил его огнем… И взорвался, попрошу заметить, он от собственной искры, равно как и загорелся - не от моей…

Но я не жала его слушать, вгорячах зря припомнив Тома:

- Я Тома с приятелями тоже не ты поджег, да?! Они самовоспламенились что ли?!! Сами, да?!!...

Джон побелел, отшарахнувшись, как от нежданного сильного удара. Это было 100% попадание в десятку…

- А не твое это дело, Бобби, - голос подсел, снизился до хрипоты, заледенев от растревоженной раны, - не тебе меня и судить…

Вот зачем я так?!...

Он не взял денег, рассыпая горсть бумажек по ветру, с ознобом поднял воротник куртки, зашагал прочь – к центру парка.

Я остался один. И всё сделал правильно, и истина в моих словах – разве нет??? Но на душе так гадко и горько, что в горле стоит тошнота неприятия. Под ребрами гноится дергающая боль…

- Вот и иди отсюда, урод… - ворчливо пробурчал я себе под нос, поймав себя на мысли, что так я не считаю.

Нагнулся, собрал деньги и пошел к выходу…

Мне пора, наконец, к родителям.

К ним я ехал… А он… к чертям всё…

[darkstrixy]

***

…И всё к той же черте, всё с тем же результатом. Иду вверх и соскальзываю вниз…

Вот и теперь я сидел на ступенях родного дома с сумкой по левую руку и рюкзаком по правую… Из шкурок тонкорунных облаков-овечек валил густой снег, мягкими снежинками преломляясь до золота под светом фонарей. Еле ползли в гору одинокие машины, прокручивая колесами по нарастающему оледенению… Наш сад, будто сказочный, окутался по верхушки низкорослых елей белым пухом. Под его тяжестью не раскачивались детские качели и на ржавых цепях росли кольца кораллов, а сидение-досочка была так похожа на только что испеченный рассыпчатый кулич… На заборе лежали зефирными шапками купола снежных церквей. Медленно и сонливо приоткрывалась и затворялась калитка дворником скребя по нечищеной улице одной из створок. Дорожку по который полтора часа назад я пришел сюда занесло снегопадом… А дом: родной и незнакомый, стоял не жив, не мертв с закрытыми глазами окон…

По телу растекалась застывающими потоками приятная слабость. Холода больше не существовало. Я смотрел на калитку и видел приближающиеся тени за ней – вскидывал голову, но это были тени от деревьев с улицы. Я примечал людей, идущих в сторону дома – поднимал глаза, всматриваясь, но они проходили мимо. Я различал скрип останавливающихся колес автомобилей – и потом долго слышал снежную тишину… И с каждым новым светом, тенью и звуком мне становилось всё труднее заставлять себя поднимать голову, открывать глаза. Сон тянул вниз, окутывая липким, тающим на щеках и губах снегом. Он словно застывающий клей не давал мне очнуться… Я смотрел на калитку вновь и вновь и теперь явственно видел, как ее открывает рука отца, как он, заметив меня, поднимает ее, улыбается, приветственно машет. Потом оборачивается и зовет маму. И вот она протискивается в калитку с целой кучей продовольственных пакетов, но сразу роняет в снег, рассыпая по махровому ворсу яблоки и мандарины, срывает с головы шапку, бежит ко мне, открывая объятия: «Бобби» - я слышу слова яснее, но слух мне подсказывает, что это ветер… Я всё смотрю на нее и она совсем близко… Но туман вдруг начинает рассеиваться, расплываться, терять форму, унося легким белесым облаком родной образ… Или это я больше не держал никого из них?.. Там, где бежала по тропинке мама – нетронутый ватообразный покров. Там, где катились яблоки и мандарины – снежные холмики поверх неубранных осенних листьев…

И звук раскрывающийся в сотый раз калитки казался слишком далек и лишен реальности, чтобы вернуть меня. Хруст снега под неторопливыми шагами, сминающим его в наст, казались надуманными. И только размытая сном черная тень, закрывающая свет, не походила на видение…

Я ахнул и открыл глаза, да так быстро, что голова закружилась…

Передо мной стоял реальный человек с черно-красным рюкзаком за правым плечом. В лохматой рыжей ушанке, в короткой куртке из коричневой кожи с игрой более светлой текстуры под крокодилову кожу на груди с заходом на бока, и многочисленными густыми вставками из блестящего черного меха на плечах, вдоль рук, отороченной по краю нижней части вдоль пролегающей молнии, с выстриженным коротким ворсом на внутренней стороне раскрытого воротника.

Увидев, что замечен, он безмолвно повернулся и сел ступенькой ниже, как ложится у ног собака, так и не услышавшая подзывающая свиста… Она пришла и легла рядом…

Я смотрел на капающую слюду снежных нитей…

- Они уехали вчера утром. На Карибы. Отдыхать, - и больно не было и горечи не ощущалось, - записки не оставили, - как не было здесь меня, - Вернутся только после Нового Года… спрашивал у соседей, - я слышал свой голос со стороны, - а еще, - голос сел, - у меня появился братик… ему скоро год… Монти, - предложение оборвалось, я не знал, как продолжить дальше, что говорить и как.

Мысли стопоропились в голове, ломались карамельными листами на слога в попытках возродиться словами. Образы вставали седыми туманами и снова растворялись…

Я не чувствовал присутствия Джона ни раздражением, ни злостью, ни радостью – но всё же я сказал не своей пустоте внутри то, о чем молчал до его прихода.

Мы просто молча сидели на ступенях возле небольшого двухэтажного домика по типу тех, что я видел в «Северном Сиянии», и слепо наблюдали невесомый лебяжий пух из курчавых облаков над нашими головами.



Снег щекотал нос, и я не мог объяснить, почему время наполняется огнями фонарей и окон, звуки становятся объемней – почему элементарное присутствие рядом со мной живой человеческой души так значимо сейчас…

- Вниз по северо-западной «Shaganappi» я видел небольшой и, вроде бы недорогой, отель, - продолжая задумчиво упираться подбородком о рюкзак, вдруг лениво изрек Джон.

Всё это время он дремал закормленным избыточными ласками большим рыжим котом у морозного окна, но вблизи от хозяйской батареи.

- Небо, конечно, красиво и здесь, но оттуда оно точно теплее и… мягче, - поделился вслух мечтательной слабостью о ночлеге затаившийся Пир, проводя щекой по запрятанной молнии рюкзака.

И Джон прав даже в своей переигранной элегичности, что двигаться нам пора, какой бы теплой и снежной не была эта ночь.

- Идем, - я быстро подхватил сумку и рюкзак, перекидывая через плечо, отряхнулся от слоя успевшего изрядно поналипнуть снега, и коротко добавил, - только соседке передам подарки…

Без слов Джон беспрекословно поднялся, готовый идти за мной…



Вобщем, ничего особенного, но мне показались они значимыми вещами...

Как хранительнице домашнего очага я приготовил для матери очень интересную рамочку: в виде семейного древа, на ветках которого для каждого члена семьи есть свое зеркало-рамочка – ровно для семи человек.

Брат в одном из разговоров упомянул о симпатичной соседке из дома напротив, только вот далековато от его окон – не видно ничего. И я решил подшутить над ним купив телескопическую, трехколенчатую трубу с 10 кратным увеличением из латуни и красного дерева.

А мой отец по молодости очень любил собирать точнехонькие макеты парусников. Поэтому для него я приобрел небольшую, но вполне точную модель фрегата «Проворный» из дерева и с настоящими парусами.

Вот и всё содержимое моей ценной сумки…

Соседка не слишком-то сопротивлялась, когда я вручал подарки с наказом обязательно их передать моим родителям – паспорт я показал ей еще при нашей первой встрече, потому как без него старушка отказывалась верить, что я их сын – но и без явного воодушевления принимая на хранение. Бабуся немного побаивалась, предпочитая чаще кивать моим словам и не задавать вопросов. Удостоверившись, что она всё поняла верно, я развернулся и пошел вниз по ступенькам… Наш… ИХ дом бы чуть ли не единственным с незажженными окнами на всей правой стороне улицы… И сказал Джону безразличным голосом:

- Веди.

Джон послушно кивнул и чуть ускорился, идя в двух метрах впереди меня. Он не оборачивался, чтобы убедиться следую ли я, но как-то безошибочно чувствовал, когда я замедлял шаг, чтобы самому идти неторопливее, а когда я ускорялся, он начинал двигаться быстрее – так, чтобы я его не опережал. Поэтому весь наш путь мы шли параллельно друг другу и на нейтрально-разделительном расстоянии не менее двух метров…

[darkstrixy]

«Синее небо» оказалось, действительно, небольшой гостиницей и занимала всего два этажа в 7 этажном здании. Категории также 2 звезды и 26 номеров. Среднего размера светлый и очень чистый вестибюль и полукругом темно-вишневая стойка портье.

- Не, не ты не крутись здесь – давай на диван – сам всё улажу! – властно настоял Джон, подпихивая меня к диванам подальше от стойки.

Сопротивляться я не стал. Я не чувствовал усталости ни в самолете, ни когда мы мотались по паркам, ни когда я сидел на ступенях своего дома – но сознал ее теперь – все мои мышцы деревенели и ныли, будто их долго тянули и стискивали, выворачивая, голова гудела и то и дело норовя уплыть в дрему… Я кинул рюкзак на колени и расслаблено уселся в центре вестибюля рядом с мини-садиком на мягчайшие бежево-золотистые диваны, поставленные вокруг этого цветущего крохотного рая, и понял, что безмерно устал…

- И что вы говорите!!! – услышал я громкий рассерженный голос Джона, который для пущей весомости своих слов двинул кулаком по стойке, - нам не нужен двухместный номер ни с одной, ни с двумя кроватями – вы не слышите меня?!! Я говорю про SB (одноместный)!..

В нем энергии на электростанцию хватит – и откуда он ее черпает… Я закрыл глаза, подтягивая ноги на диван… Хотелось покоя…

- Что значит торг неуместен??? А что тогда уместно?!! 40 евро за двойной мы не собираемся платить!!!

Рюкзак подпер щеку и я обнял его руками…

- …А вы проверьте – может, кто бронь снял?..

Холодить рюкзак перестал, нагреваясь…

- … Ну хоть кровать поставите вторую?.. Доплачивать?.. Как не положено?!.. 30 евро?!!

И я незаметно уснул…



- Бобби, Бобби, просыпайся, - Джон еле растормошил меня, чуть ли не оттаскивая от дивана и волоча на второй этаж, пока я тер глаза и зевал, он продолжал говорить сам с собой, хотя ему казалось, что со мной, - вобщем так, на одну ночь 29 евро… Ну что за цены такие?.. Ладно, хрен с ними, завтра можно будет нормальное жилье снять… не гостинице, конечно…

А коридоры здесь были, как в школе – длинные, узкие и с ракушками-светильниками… Как-то пошло…

- Бобби? Даааа, что-то тебя совсем разморило, - стукнув меня по шее так, что я чуть не навернулся о порожек, Джон тут же дернул меня за собой, поймав руку, - не спи, мы уже пришли.

Он недолго поковырялся в замке, вворачивая ключ в слепую, толкнул дверь ногой, зажег свет и мы прошли в номер…

Я зажмурился, щурясь, прошел внутрь, закрывая за собой дверь…

Весьма неплохо!..

Маленькая комнатка, золотисто-белые стены, картинка с летним пейзажем гор, люстра, несколько боковых светильников, незадернутые плотные вишневые шторы и тонкая колышущаяся от нашего прихода тюль, рядом стояли два кресла, около них торшер на длинной ножке, застеленная также в вишневых тонах двухместная постель с тремя маленькими подушечками поверх двух больших, аккуратная прикроватная тумбочка с торшером и телефоном, были еще два кресла перед телевизором у противоположной стены, журнальный столик…

- А еще здесь есть туалет тире ванная комната, минихолодильничек, микроволновка… - Джон бойко скинул на первое же кресло свой рюкзак, по-хозяйски небрежно проходя в комнату, - только, - он расплылся в улыбке и шельмовато прищуриваясь, - кровать здесь одна…

- Зато двухместная, - не повелся на провокацию я, раздеваясь в прихожей.

Рюкзак я бережно положил в тумбочку, захлопывая дверцу.

- Твоя правда! – однако мой ответ не вызвал продолжения ожидаемой шутки.

Я равнодушно пожал плечами и по-ребячески лихо прыгнул с разбега на кровать, раскинул руки и ноги в разные стороны, равномерно покачиваясь на матрасе, и уставился на яркую лапочку люстры.

- Хэй, надеюсь ты в одежде не спишь?.. – показательно скиснул он, поглядывая на мое обустройство.

Я с улыбкой приоткрыл один глаз:

- Нет, не сплю.

И закрыл, щурясь, как под весенним солнышком.

В дверь постучали и я быстро перекатился на бок, удивленно открывая глаза, переводя настороженный взгляд то на Джона, то на дверь.

- Кто это?

- Полиция, - с искрометной беззаботностью отозвался Джон и, вильнув задом, присвистывая, отправился к двери.

- Дурак… - влепил я.

Я думал, что Джон впустит этого ночного визитера, но только приоткрыл дверь и сразу захлопнул обратно, что-то выхватывая из рук обомлевшего посетителя.

- А вот и наш ужин! Ну наконец-то!!!

И чванливо задрав нос, Джон торжественно внес поднос на котором два стакана молока с какао, крохотный кувшинчик с янтарным сиропом, а на тарелочке были заботливо уложены кексы, шоколадные и ореховые печенья и горка горячих вафлей…

Я даже на кровати привстал, увлеченно потягивая носом аромат свежей выпечки, одурманено прошелся на четвереньках к краю, и, свесив ноги, удивленно вперил взгляд на игривого Джона.

- Что это???

Джон с самодовольным видом крутанулся на месте и, не качнув подносом, преклонил колено:

- Ужин…

Не отслеживая движение, и я, с какой-то несвойственной мне девчачьей несмелостью, поджал одну ногу, и вновь становясь серьезным, задал вопрос, который был у меня на языке еще после нашего отъезда из аэропорта:

- Кто ты, Джон?..

Улетучился и дурашливый настрой Джона, он поднял на меня глубокий черный взгляд, и на долю секунды мне почудилось, что он смеется:

- А как сам считаешь?..

Черные, почти угольные, глаза – иногда они становятся такими и, может, я ошибаюсь, но и цвет волос его уже был близок к шоколадному, нежели к медному – немигающий и прямой совершенно нечитаемый взгляд. Я задал глупый вопрос. И успел пожалеть, что задал – я наивно рассматривал радужки Джона, а сам думал как бы выкрутиться из неудобной ситуации.

- Я не знаю, - окончательно завязнув, я устало растянул фразу, подбирая и вторую ногу.

А что можно думать о человеке, который убивает людей, как орехи щелкает, и который нянчится с чужой девочкой, как с родной дочкой или сестрой?..

Джон улыбнулся, поставил поднос на тумбочку, предварительно стряхивая с нее телефон, выбрал верхний кекс, не нарушая сохранность тщательно уложенной пирамидки, и с легкостью затолкал его весь к себе в рот:

- Ну тогда просто считай меня твоим сегодняшним официантом, - громко чавкая, нечленораздельно прожевал Пир, поднимая вверх стакан с какао.

Я с готовностью кивнул… А ведь это мир!.. Взял свой стакан и мы с Джоном чокнулись, торжественно объявив «за дружбу!», закусив ореховым и шоколадным печеньем…

[darkstrixy]

Объевшись хрустящими печеньями и нежными вафлями, мы лежали в темноте под одеялом и Джон развлекал меня, выбивая под самый потолок из новой идеально полированной зажигалки с выгравированным на ней плетенным кельтским крестом по центру с голубенькой бусинкой, перышки пламени. Они искорками фейерверка взлетали к люстре и на лету искусно преображаясь в цветочные лепестки медленно опускающиеся к кровати, но не касаясь ее, гасли…

- Это просто – роза! – я отгадывал по форме лепестков цветы, тыкая пальцем в воздух, - астра или георгин… Ну это вообще ерунда – тюльпан!.. Колокольчик… ромашка…

Джон кивал мне, как в такт музыке, продолжая высекать все новые язычки огня, а сам пожевывал деревянную зубочистку.

По комнате, будто конфетти летали искры и перышки, вспыхивали струйки жидкого огня, взлетая, преломлялись под потолком в солнечные лучики, которые торопились добежать до стен, но не успевали и обращались в чернеющий мрак, стремительно разлетались и тихо скользили вниз леопардовые тени – мы были, словно в центре волшебного калейдоскопа, беспрестанно вращающегося в неповторяемых узорах над нашими головами.

- Я в школе с восьми лет, - вдруг начал говорить я, протягивая пальцы к лепесткам, но Джон не разрешал мне их ловить, уводя в сторону, он еще играл со мной, - меня не родители отдали: я сам решил. Мне было интересно с такими же мутантами, родители тоже так считали… хотя и от семьи я не хотел уезжать надолго… мы тогда жили в Рочестере, - странная элегичность, как те воспоминания, окутали влажными тонкими простынями, и я уже не мог замолчать, - Мать уверяла, что нет ничего страшного в моем желании, что она всегда будет со мной; брат подтверждал, что на каникулы я запросто смогу к ним приехать; отец говорил, что это разовьет во мне самостоятельность и поможет повзрослеть…

Я хватнул воздуха ртом и опустил руку, память утягивала:

- Да так всё и вышло… Я повзрослел… но без них… - глаза стали узкими щелочками и ресницы почти не пропускали свет, в груди истомлено сжалось, - мы переписывались, звонили раз или два в неделю, бандероли и посылки слали на праздники, Дни Рождения… но это первые два года… а потом… не знаю что случилось, - я почувствовал сильную горечь, готовую перехлестнуть через горло, а сдавливание обернулось колющей болью под сердцем, сделалось нехорошо.

Я не мог ни лежать, ни сидеть - поднялся с кровати и прошел к окну, резко расшторивая тюль. На улице поднялся ветер и сонный снегопад превратился в метель. Я оперся о подоконник, переводя вес на руки. Мне нужна была опора…

Джон погасил огонь и притих. Он слушал. Я знал, что слушал…

- А потом звонил и писал только я, - я опустил голову и тень откуда-то сверху упала на лоб и глаза черной повязкой, - Джон… Джон, - наверное, я отравлюсь, - Мы не виделись 9 лет!.. – я восклицал, но голос изумленно шептал, - В Калгари они два с половиной года… И брат, оказывается у меня родился здесь… а я не знал!.. Если бы соседка не заикнулась о Монти, я бы не знал и дальше, – вибрирующий голос не мог набрать силу, - я не понимаю, Джон, они сами прислали мне приглашение приехать сюда на Новый Год… Ну ни хера не понимаю, Джон! – я закричал в окно с такой неистовой болью, что оно, жалобно заскрипев, в единую секунду покрылось голубоватыми узорами инея.

- Черт…

Пальцы прикоснулись к стеклу, ведя из центрального узора к углу окна. Клейкий, мокрый и холодный лед. Ногти соскребали его чешую, оставляя черные борозды, как свежевскопанные могилы… Но ночь далеко не черна и именно через них протискивался желто-рыжий уличный свет, и в комнате опять становилось светлее…

- Да, я предчувствовал или, скорее, понимал, что у них другая жизнь, что они, вероятно, и не ждут меня… - я приложил обе ладони к центру стекла и лед начал отступать, как гонит, разъедая основание льдистого пласта, струйка горячей воды…

Я так всегда делал, когда мама размораживала холодильник, выкидывая в раковину нерастаявшие куски – я включал горячую воду, брал в руки самый большой осколок и подставлял его напору горячей воды, наблюдая, как она прожигает его, и, через несколько секунд, у меня в каждой руке было по маленькому кусочку льда… Тогда мне казалось это чудом…

- Но вот я не могу запретить себе… - я посмотрел в оттаявшее окно и увидел отражение Джона, склонившего голову.

Голова с раскрытой пастью опускалась с плеча чуть заходя на правую половину грудной клетки, гибко вилась по спине странным черным зверем помесь дракона и птицы с роскошным павлиновым хвостом хитро свернутым к окончанию каждой из реберных дуг…

Крепкий, смуглый с четко отчерченной линией шеи в переходе к ямочкам ключиц, он

молча стоял за спиной, не смотрел – ощущал меня...

Еще один сантиметр и его подбородок коснется плеча. Веяло сухим жаром и шоколадным ароматом теплого молока вперемешку с изюмом и корицей…

- …любить их…

- А я и говорил, что ты славный парень, - подняв голову, внимательно разглядывая отражение моих глаз еле слышно сказал Джон.

Жалость. Я расслышал ее тонкую грусть в его голосе. Нет ничего гаже и болезненней этого двойственного чувства. Призванная поддержать, оно оказывает медвежью услугу – жаль становится себя. Так патетически трагично жаль, что можно захлебнуться и задохнуться в тягостном нехватке воздуха…

И я не сумел справиться с ней, затравленно заметавшись по кругу собственного отчаянного непонимания. Порывисто развернулся на месте, когда зашипело кислотой на нижних веках, и увидел только Джона в сгустившихся сумерках…

Я дурак!!!

[darkstrixy]

И кольцо внезапно разгоряченных рук, обхватило его за шею, со всей силой прижимая к себе… Я вжимался в него, как в последнего человека на Земле!.. Щека растирала жар о покатое плечо, и я чувствовал запах грубоватой загорелой кожи… Только мое сердце слышало участившийся стук его…

А Джон едва ли не присел на ногах, поддавшись весу моего тела, пребывая в полной растерянности. Он вытянул руки вперед, будто собирался ухватиться за ручку окна или потерять равновесие…

- Да ты… да ну что ты… хэй, Бобби, - беспомощно бормотал Джон, но его пальцы зарывались в мои волосы, взлохмачивая, стискивая пряди, - тише, тише, - голос хрипел и обрывался, когда Джон жадно глотал воздух.

Губы изнывающее выцеловали шею, стараясь быть мягче, но руки стремительно скользнули вниз, как упали, прижимая меня к напряженным бедрам – огонь внутри его нарастал и я вдруг почувствовал резкую боль от острых зубов. Дернулся, едва ли не отпрянув. Нас повело в сторону от вращения. Но Джон поймал рукой за шею, голодно впиваясь в губы, сминая, кусая, проникая вглубь, но его влечение становилось только сильнее. Пятясь я ударился о ножку кресла, зацепился и споткнулся, опрокидываясь на кровать. В спину вонзился прямоугольник зажигалки. А Джон всё не мог насытиться, не давая опомниться, темпераментно раскусывая в кровь губы, второпях подавляя и страстно оглаживая ставшим каменным живот – Пир не выпустил даже в момент падения, всей массой бухнувшись на меня сверху. Я охнул, чувствуя тупую боль тяжелого удара, а сам сунул руку за спину в поиске очередной Пировской зажигалки…

Джон спускался ниже, и только когда коснулся резинки трусов, я моментально прозрел, встревожено привставая на локтях и, наконец, выдергивая зажигалку из-за спины. Собранный в тугой комок мышц, Пир вскинул на меня исподлобья взгляд опьяневшего от запаха крови оголодавшего хищника и я увидел в нем отступление темноты. Как сквозь призму, ставшей на миг прозрачной, зажигалки я различал легкое свечение белого огня в заполняющихся радужках – но выглядел Джон настоящим демоном.

- Тшш, - произнес голос, однако я стиснул в руках зажигалку с такой силой, будто бы вознамерился ее раскрошить.

Она не раскроется… Не сможет…

Внутри зарождался зыбкий страх…

Колпачок начал индеветь…

Но Джон расхохотался, метнулся расправленной пружиной, подтянулся к моему лицу и по плутовски лихо выхватил зажигалку:

- Она не загорится без меня. А самовоспламеняться я не имею, - посверкивая подобревшими глазами шепнул он, сладко прикусив мочку уха.

Я услышал как Пир кинул зажигалку в темноту и она, брякнув, ударилась об пол.

Это расслабило и я неуверенно ответил на предложенный поцелуй, еще беспокойно опускаясь с локтей.

В комнате едва приметно похолодало…

Но всё равно слишком быстро: когда перестало хватать воздуха, когда сердце захлебнулось в аритмии, когда дрожь и боль разом скрутила все мышцы, а нарастающий зной разодрал истомлено тело - мне показалось, что я вот-вот умру от разрыва сердца, а простыни моментально вспыхнут - я слишком быстро перегревался, буквально плавясь под Пиром, и опасно теряя контроль…

Воздух начал корчиться, извиваться и клубиться белым паром походящим на предрассветный туман, оседая крошечным бисером, словно из пульвезатора на мои приоткрытые губы, разрумянившиеся щеки, немеющую грудь, окутывая тончайшим плетением широкую спину и перенапряженные загорелые плечи Джона…

А ощутив сильные руки на своих бедрах, я сам резко поднялся, отталкивая Джона, чтобы тот сел. Еще сильнее притягивая к себе, я обхватил талию ногами, подался навстречу, с готовностью приподнимаясь и ногти оставили алые ремни на спине Джона.

- Давай же.., - прорычал я грубым, осипшим от мучительного желания, голосом.

И его глаза исступленно сверкнули накаленным металлом – свет озарил два крохотных круга на заиндевелом потолке, пространство вокруг нас дрогнуло, затрепетав, меня полоснуло сухим жаром от запертого в объятиях прокаленного тела – и очертенело грубым движением он опустил меня на свои бедра…

От неожиданности мышцы даже не успели группироваться, беспрепятственно впуская, но потом вмиг окаменели, пронзая новой ломящей болью…

Свернутый в клубок пар со свистом вырвался из горла и опаленные легкие парализовало, распрямляя мышцы утягивающие костяной позвоночник назад и мои пальцы продавили раздразненную кожу до взбугрившихся мышц.

В воздух просыпался рой мелких снежинок, хаотично закружив их мошкарой где-то под потолком…

Но боль, казалось, начала притупляться, растекаться подрагивающими отголосками, хотя Джон продолжал упрямо продвигаться: стиснув челюсти, он входил всё глубже и глубже. И в какой-то момент меня вдруг передернуло: всё тело, как единую мышцу, заковывая в судороги сдавливания, но боли не последовало – это было странное ощущение: пламя разрасталось, сжигало изнутри, принося новое яростное удовольствие, но теперь едва сдерживая надвигающийся коллапс огненного взрыва…

Потолок наращивал, словно ящерица новый хвост, изморозь - она стекала на стены тонкими струйками разбавленного водой молока; снег хлынул бесформенными хлопьями – но всего этого было слишком мало, чтобы меня остудить…

Кончики пальцев обросли льдом, и я изо всех сил вцепившись ногтями в спину Джона со сдавленным криком разгорячено насадился на всю длину, отчего Джон сам исторгнул хриплый вскрик, агонально сгибаясь, почти падая на плечо. Он не был еще опустошен…

Но вот я имею свойство замерзать с интенсивностью пролитого жидкого азота, покрываясь слоем прозрачного льда…

Темп ускорялся, и Джон продолжал вытягивать из меня горячую влагу, когда…



… от пальцев по спине Пира начали расходиться морозные кольца, достигая своего максимума, они тут же замерзали широкими пластинами. И Пир прочувствовал это, обернувшись и видя на своих ребрах легкие покровы оледенения…

Глаза стали черными, внезапно потухнув…

- Что это за хрень такая?! – еще до конца не осознав, прикасаясь подушечками пальцев, пробурчал он, - а, Бобби, что слу… – он пихнул, отталкиваясь руками от моих плеч, и, только почувствовав неладное, поднял глаза, оробело запнувшись, - чееерт… Вот дьявол!!!

Его руки крепко, будто к смоляному бычку, примерзли к плечам. Пир угодил в ту же ловушку, что до него так глупо попался прыткий блондинчик на озере…

Паники я не заметил: Джон был скорее рассержен, чем испуган, удивленно рассматривая себя сверху вниз, но наверняка сильно пожалел, что так опрометчиво выбросил зажигалку… Кольцо ног вмерзло в его бронзовую спину, продолжая схватывать десятками нитей талию с ребрами, соединяя их между собой кружевной паутиной влажного льда…

Расходясь лучами из центра грудной клетки, холод сковывал тело неподвижной статикой, образуя подобие второй стеклянной кожи…

- Бобби?!! – жидкий лед перетек с его рук на плечи и принялся облеплять грудь.

- Не волнуйся, - я постарался ободряюще улыбнуться, хотя подрагивание уголков рта выдавали тревогу за него, - подыши глубоко и закрой глаза, - к горлу подкатились волны холода, я закашлялся и торопливо прокричал, прежде, чем лед заклеил рот, - накроет с головой, но это ненадолго… ничего не бойся!..

Джон не поверил ни единому моему слову, сам уже заметно дергаясь – это было заметно по тому как часто он дышит, выпрямляется в струнку и тянет вверх шею в переплетении жил, стараясь до последнего вздоха, будто утопающий, держать голову над водой… Он смотрел на меня прямым взглядом укора, но не думая выказывать страх…

Я подтверждающе кивнул, напоследок вдохнул и сомкнул губы, плотно зажмуриваясь – даже для Айсмена не самые приятные ощущения, когда леденеют слизистые оболочки неба и языка, плывет и затекает инеем взгляд раскрытых глаз…

Я перестал дышать… Наступила тишина… Я терпеливо считал ударами пульса на шее долгие секунды…

[darkstrixy]

Тонкий и тихий звук проколол беззвучье острой иглой где-то совсем близко, с эхом, каким лопается в кулаке куриное яйцо, и лед начал трескаться. Отлично! Я поймал момент, чтобы, сосредоточившись, разбить его вакуумным взрывом изнутри.

Больше всего мне было беспокойно за Джона – оледенел я раньше него и не видел, успел ли Джон сделать всё так, как я сказал…

Мелкие осколки, разлетелись в пустоту и я, наконец-то смог сделать вздох полной грудью, задохнуться, прокашляться, сдирая с себя не успевшие отлипнуть пластинки льда. Почти минута пребывания в ледяном гробу… Под кожей струился приятный холодок. Сердце ритмично билось…

Я стабилизировался…

- Джон!!!

А Джон сидел всё в той же позе, мелко дрожа, опустив руки перед собой, мокрый, голый, часто и глубоко дыша с округлившимися пустыми глазами глядя сквозь меня…

- Извини, извини, мне надо было тебе сказать… Но такое не всегда бывает, - я отчаянно жалобно оглядел Джона, беря его руки в скользкие холодные свои, - точнее, такое редко бывает… очень, - я торопливо стряхивал с него льдинки на пол, то и дело возвращаясь к его бледным ладоням, вопрошающе виновно заглядывая в ослепшие глаза, - нет, Джон, серьезно, я не думал…

Джон икнул сразу начав быстро-быстро моргать.

- Аааа, - протянул он, икнул еще раз и взгляд стал осмысленным и незамедлительно едким, - вот именно, что «не думал», - грозно просипел Джон.

Еще стуча зубами, выругиваясь себе под нос, он неуверенно сполз с дивана на четвереньках, попутно стаскивая с тумбочки покрывало.

- Ты, похоже, редко думаешь, - прохрипел Джон, осторожно распрямляясь, - или нет… Думаешь ты постоянно, видать, привык держать руку на пульсе событий…

Джон горбился, продвигался вперед и злобно козлил, не прекращая ругаться, когда ненароком наступал босыми ногами на осколки, и стараясь при этом рассмотреть в полумраке свою зажигалку.

И вот тут я окончательно почувствовал себя виновным во всех его бедствиях, привстал с кровати и искупительно нажал на выключатель. Щелкнув, люстра замигала несколько раз и, наконец, разгорелась позолотой теплого света. По всей кровати, вокруг нее, на обеих тумбочках, на подоконнике тускло поблескивал, тая, мелко колотый лед. С потолка, нет-нет да срывались капли воды. За окном также по-зимнему завывала метель…

- А когда перестаешь, то твои глупости, - он распрямился, чтобы осмотреться, зябко подгибая, как цапля на болоте, одну ногу.

Я заметил кровоточащую пятку. По всей его побледневшей коже переливались блестки росинок. Пира явственно знобило.

- Получается… масштабными, - он не подобрал другого слова, ныряя под тумбочку с телевизором.

- Джон, - вздохнул я, садясь на край кровати, завернувшись от противного дождика в остывшее одеяло, - прости… - сверху упала на нос очередная капля, брызнув в глаза утренним холодом.

Джон устало отмахнулся.

- А ну тебя к дьяволу, Бобби, - и уселся на пол, подпирать стену спиной.

Я опустил голову, пряча нос в одеяло.

Джон накинул на ноги покрывало, чиркнул колесиком, выбивая искру, и обыденно раздул ее до невысокого костерка, будто на воздушной подушке, зависшего полукругом от него в нескольких десятков сантиметров от пола. Пир грелся, а пламенные языки, как шумная стайка щенят, лизали его зардевшуюся теплом гладкую блестящую кожу…

[darkstrixy]

ВОТ ТАК ВОТА!!!!



СМОДЕЛИРОВАЛА

[Гость]

Офигеть, Ирик!!!

Давай скорее в сообщество выкладывай!!!

Отлично всё, молодец!!!



Как всегда, Катюшка!

[darkstrixy]

Спасибо, Катюш!

Очень приятно.

[Fedotik]

А вот и я! Бум дружить дайрями - Ча тоже чтонть умное напишу:



Всё очень понравилось, за что тебя читать люблю - так это за то что ни одного персонажа бесячего у тебя нет, все нравятся, и главные - и второстепенные, а это в последнее время редко где встречается МОЛОДЕЦ!



Я в дайревском интерфейсе слабо разбираюсь (завела в свое время только чтоб друзей дайревских читать))), добавила тебя в "избранное", вроде так правильно