[darkstrixy]

А чего заморачиваться-то?!!
Не для выстаки вселюдной, а для практически семейного узкого круга.

После той фотографии в окружении Томпсона, Беннета, Накамуры и главы компании Роберта Бишопа, Сайлар всерьез заинтересовался темной лошадкой, фамилии и имени которой он не знал. В компании этот человек больше не работал, но имел когда-то значительный вес. Сайты и запросы по поиску людей дали результат: молодой мужчина был опознан по фотографии одним из жителей Великобритании, как Адам Монро, сообщивший, что этот человек проживает в Англии и работает консультантом в одном из дорогих антикварных домов. Еще четверо, проживающих в Париже, Нью-Йорке и Цюрихе, подтвердили, что тоже знают этого человек, но имени и фамилии не наверняка не помнят, хотя тот, что из Цюриха уверенно назвал Адама как Апсель Лейхер. Но самое потрясающее открытие заключалось в том, что пенсионер из Амстердама, которому уже перевалило за 80 лет, клятвенно утверждал, что также хорошо знаком с Адамом, что в сороковых годах участвовал с ним в обороне Роттердама, и зовут Адама Поль Янсен. Сайлар не поверил, но всё же начал переписку, и скоро подробное описание Адама и фотографии, высланные стариком, убедили, что Адам Монро и Поль Янсен одно лицо! Невероятно, как человеку с фотографии старика Томаса Виссера и из кабинета Бишопа могло быть за восемьдесят?! Выглядит он чуть старше самого Сайлара!.. Увлекшись поисками этого невероятного существа, живущего так долго и не стареющего, Сайлар потерял покой. Как именно долго живущего установить не удалось, имена Адам менял слишком часто, впрочем, большой тяги к перемене мест не испытывал, а область деятельности, в которой Сайлар смог его обнаружить напрямую касалась искусства. В настоящем времени, Адам зарабатывал себе на жизнь экспертом и оценщиком графики и живописи позднего средневековья в Японии, а так же не менее успешно знающим «голландское барокко». Он принимал участие в организациях некоторых крупных выставках, занимался подборкой художественных ценностях в довольно известных аукционных домах мира. Оставив другие цели, Сайлар методично выискивал Адама во всех странах и местах, которые имели хоть сколько-нибудь значимое отношение к его прямой деятельности, но это занятие не приносило плодов. Дело свое Адам знал хорошо, а на людях не светился. Если он и приглашался для оценки подлинности или ценности в частных коллекциях, то это, конечно же, нигде не афишировалось. Выставки обходились без него, потому как он разрабатывал только концепции и оформление, и личное присутствие не было обязательным условием. «Сотеби’с», «Бонхамс», «Кристи’с» - Монро не пропускал самые заманчивые и крупные международные аукционы, только принимал он в них участие заочно. Какой-то особенной страстью Монро были отели. Только пять звезд и только самые лучшие из них. Останавливаться он мог всего на сутки, и уже на следующий день мог свободно уехать из страны. Неделю назад Сайлару поступил звонок от администратора отеля «Le Meridien Piccadilly Hotel» о том, что господин Адам Монро, зарезервировал у них номер на два дня. И причина тому была веская – в «Сотеби’с» должны были состояться торги, посвященные редким ручным работам известных Японских авторов, включающих в себя гравюры и укиё-э, его конек живопись, изделия из фарфора и керамики.
Вылавливать на аукционе пустое занятие, да и вопрос проникновения туда сложен, поэтому Сайлар пошел по самому простому пути, назначив себе встречу с неуловимой легендой в гостинице. Номер обходился в 519 евро в день, но Сайлару нужно было осмотреться и оценить обстановку. Он выбрал тот же этаж, но его номер был через два от апартаментов Адама. За время, проведенное в «Le Meridien Piccadilly Hotel», Сайлар всего раз, и то мельком, видел Адама в фойе, сдающего ключ-карту администратору, и визуально тот его не впечатлил. Конечно, Сайлар не предполагал увидеть божество, и всё же, в его представлении этот древний должен был выглядеть значительно солиднее. Автоматически быстро запоминая и сравнивая с фотографией, Сайлар решил, что Адам не сильно изменился: простоватой внешности, высокий, достаточно крепко сложенный, широколицый и угловатый, с глубокой челюстью прямым носом и серо-голубыми, твердыми и водянисто-прозрачными глазами. Его короткая стрижка рыже-пшеничных волос отросла и изрядно потемнела, приблизив цвет к темно русому с примесью орехового оттенка. Изящный и явно эксклюзивный темно-серый костюм-тройка, с особенно привлекательными для Сайлара грудными накладными карманами и чуть удлиненным рукавом черной рубашки, превосходно подчеркивал сильную грудь, узость бедер и подчеркнутой талии, придавал линии подбородка лощеной мужественности, а оттененным голубым глазам темной синевы и строгости. Если бы не костюм, Адам выглядел бы, как деревенский парень какого-нибудь ирландского происхождения. Хотя как именно должен выглядеть моложавый старикан, живущий века, Сайлар понятия не имел. Однако вообразить настолько холенного модника Монро совершенным бойцом с полным комплектом отработанных навыков спецназовца, он просто не мог. Но именно тогда Сайлар его и упустил.

@темы: зарисовки

Comments

[darkstrixy]

Адам появился около полуночи. Сайлар ожидал его в номере, укрывшись темнотой выключенного света и пристроившись за боковой стенкой комода. Зрение не требовалось, по звуку шагов, стуку сердца и даже дыханию, он сможет точно определить, где находится Адам относительно его расположения. И сердце сжалось в предвкушении, когда свет люстры полыхнул в глаза. Но по неясным для Сайлара причинам Адам вдруг замер на пороге комнаты, не спеша переходить невидимую границу. Сайлар, предрешая действия, прикоснулся к дверному замку, слыша, как быстро заколотилось сердце Адама. И в следующую секунду сработала вручную активированная на панели рядом с дверью номера противопожарная система одновременно с системой принудительного пожаротушения. Плоские и едва заметные тарелочки датчиков под потолком замигали, фыркнули, и с громким шипением густое облако хлынуло в комнату, полностью окутывая ее. От растерянности и изумления, не зная азот ли это или углекислота, закрывая нос и глаза рукавом рубашки, Сайлар не только отпустил замок, но и выпустил воспользовавшегося ситуацией и мигом выскочившего из номера Адама. Когда Сайлар, изрядно наглотавшись газа, ослепленный и задыхающийся от кашля, с чувством будто бы из спавшихся легких выкачали воздух, вслепую бросился к выходу, натыкаясь на стены, дверь захлопнулась. Сайлар с легкость выбил ее, но стоило очутиться за ней, как Адам, проявил холодную расчетливость и поистине чудеса скоростной изобретательности, хватая Сайлара за запястье и уводя его вместе с рукой резко вниз, чтобы сильно и наотмашь ударить согнутым для замка локтем в кость нижней челюсти, да так, что Сайлар оглох и едва не свалился в бессознательное состояние, поехав ослабшими ногами по полу. Следующий удар с разворота ногой пришелся в живот, и Сайлар упал на колени, выплевывая из горла кровяную слюну. Сигнализация оповещала о пожаре весь этаж. Из номеров стали показываться всполошенные и наспех одетые постояльцы. Из правого уха Сайлара текла кровь, жаром проливаясь за воротник. Скоро начнется эвакуация, и охрана гостиницы не замедлит себя ждать. Время шло на минуты. Но сил подняться на ноги не оказалось, от боли, парализовавшей тело и от разъевшего глаза газа, картинка с убегающим к лестнице Адамом, вместе с другими немногочисленными обитателями роскошных номеров, раскачивалась и темнела перед слезившимся мутным взглядом. К нему подоспела, склонившись, какая-то сердобольная девушка в махровом халатике, обхватывая за плечи и пытаясь понять, что с ним. Сайлар не слышал и видел в колышущемся алом тумане, словно в перепуганном стаде, смешиваясь, мелькали ноги. Если Адам добежит до лестницы, то непременно уйдет и Сайлар никогда больше не сможет подобраться к нему так близко. В полном отчаянии и не меньшем бешенстве, прямо перед камерой видеонаблюдения, Сайлар решился на использование телепорта. Прыжок получился стремительным, но далеко не точным. О переместившегося Сайлара споткнулся, налетев с разбега, какой-то мужчина, наступил, в пальцах протянутой за Адамом руки хрустнуло. Сайлар вскрикнул, зарычал и спружинил вперед, надеясь перехватить лягнувшего воздух Адама, но тот успел выскочить на лестницу, спрыгивая вниз со ступеней. Ярость собственного поражения вырвалась разъяренным воплем, заставившим оторопевших от его внезапного появления на противоположном конце коридора маму и дочку повернуть обратно и попробовать добежать до другой лестницы, когда Сайлар со всей мощью, которой только обладал режущий телекинетический удар, с досадой полоснул по спине Адама разрывая мышечную плоть до самого позвоночника, рассекая один из позвоночных дисков грудного отдела. Опаздывающий на несколько ступеней мужчина получил поперек белоснежной рубашки всплеск кровяного следа, давя в себе крик, схватился за перила, чуть не опрокидываясь в пролет, да так и осел. Адам дернулся вперед, но уже по инерции, клюнул носом вниз, и пролетел до пролета кубарем по ступеням, окончательно доламывая позвоночник и вытянувшиеся в судороге руки. Когда он ударился спиной о решетку близ стенки пролета, то был уже мертв. За ним тянулся яркими мазками кровавый след. Вертко и со звонкими визгливыми криками перепрыгивая через тело, вихрем пронеслось еще двое разбуженных посреди ночи постояльцев в одном нижнем белье. А навстречу им поднималась запоздавшая охрана гостиницы. Сайлару не нужно было спускаться, чтобы понять, что Адам Монро мертв…

Всё произошло в спешке и вне плана. Он так глупо пошел на поводу у собственных эмоций, что лишь к вечеру следующего дня оклемался, внезапно поймав себя на мысли, что как-то слишком просто ему удалось убить Адама, учитывая, как долго тот живет, и каким солидным опытом обладает. Себя он, конечно, переоценил, но его сильно недооценил. Спохватившись, Сайлар бросился обзванивать морги Лондона, выискивая по детальному описанию к ним поступившего молодого мужчину, и ему отвечали, что человека с таким описанием к ним не поступало в последние сутки. Как только он мог купиться на этот трюк?!!
Отступать Сайлар и не думал. Исчезновение тела и появление его на очередных торгах в «Сотеби’с» - перебор даже для Адама, а это значит, что его жизненный путь уже оборвался и благодаря Сайлару. Вряд ли стоит искать в новостях громкие заявления о преждевременной и ужасной кончине великого искусствоведа, и Сайлар надеялся обнаружить новости другого рода. Просмотр газет за прошедший день, обратил на себя внимание тем, что в одной из передовых колонок происшествий сообщалось о том, как машина «Скорой Помощи», ехавшая с вызова в больницу «Guy’s hospital» по мосту Саузварк, нарушив скоростной режим и не справившись с управлением, столкнулась с «Volkswagen Caddy». От удара, «Volkswagen» пробил заграждение моста и упал в Темзу – водитель и пассажир погибли. В машине «Скорой Помощи», от сильнейшего лобового удара, произошел взрыв кислородных баллонов, повлекший за собой взрыв машины «Скорой Помощи», в которой погибло два человека. В это время машин, пересекавших мост, было мало, поэтому других пострадавших в столь чудовищном и нелепом ДТП не было. Кто бы мог сомневаться – Адам выкрутился! По чему теперь там смогут опознать обожженное до черноты кровяное месиво!.. Впрочем, вряд ли он был в машине «Скорой Помощи» на момент взрыва – просто удачная инсценировка. Четыре человека бодрым шагом отправились в мир иной, а Адам Монро готовит к активному использованию свои новые документы. Но уже не в Англии точно, да и работать в сфере искусства ему не светит.
Однако для Сайлара эти события развивались далеко не радужно – проклятый прыжок из окна стоил ему порядком здоровья. Трещины костей ступней, переломы пяточных костей, отягощенные переломами обеих лодыжек, повреждение колена правой ноги, не говоря о растяжении и разрыве связок, повезло, что кости таза остались целыми и внутренние органы не разорвались от удара, он получил травмы позвоночника вследствие резкой и сильной компресии. Как результат, даже после сращивания костей в течение нескольких месяцев, усиливающаяся боль при длительной ходьбе в суставах и стопах, а порванные связки вызывали периодическое нарывание. Сейчас же, пока его тащили до полицейского участка сломали и пару ребер, и всё получается зря – Адам улизнул и остался жив, теперь до него не добраться. Старичок вообще может залечь на дно годков на десять-двадцать, а Сайлар с привычной излишней активностью столько вряд ли проживет. Новые раны вливались в старые, и под вечер становилось особенно невмоготу. И Сайлар вынужденно давал себе отдых чаще положенного. Обыкновенно не привыкший подолгу бездействовать, он всегда активно размечал новые маршруты, выстраивая детали планов уже в дороге, так что времени на полное выздоровление не катастрофически хватало, и упущение столь крупной возможности себя подлечить, поставили под сомнения его успешность в последующих атаках.

[Фрейя]

Лопух ваш Сайлар А Адам какой умничка А Адаму не захочется устроить бурную встречу Сайлару? В виде мести

[darkstrixy]

Да, Сай недооценил противника.

Нет, Адам боится Сайлара. Адам Сайлару не противник. Адам знает, что нужен Сайлару и тот будет искать до тех пор, пока не найдет его и не убьет. Так что ситуация не блеск. Как для Сайлара, та ки для Адама.

[Фрейя]

угу. ситуёвина. а это будет слэш?

[darkstrixy]

Ай хоуп соу!.. Сложно Адама заинтересовать - он чё тока не повидал на своих веках-то. А здесь этот скелет в шкафу - Сай - зубы скалит на него, крысеныш, право! Я до этого ценного момента еще не дошла. Но лояльность приятно наметилась.

[darkstrixy]

Руки складывать еще рано. Со дня официальной смерти прошло чуть больше двух суток, и у Сайлара было устойчивое мнение, что Адам пределы Англии покинуть не успел. Значит, последней, пусть и весьма слабой надеждой на поиск, оставался несносный в своей бестолковости и спонтанности дар Мендеса. Этот дар использовался Исааком для просмотра предполагаемого будущего, вызывая у художника серьезные галлюцинации, которые тот автоматически зарисовывал. Сайлар даром художественного творчества не обладал, да и от просмотра будущего чаще отказывался, кое-как, не без легких нейролептиков, обуздав самопроизвольные запуски галлюцинаций, но теперь он собирался увидеть нечто более полезное и целенаправленное. Впервые использовать непредсказуемый дар ясновидения в качестве поисковика. Вытащив из комнаты все, обо что можно пораниться, вынеся даже стулья и выкатив стол, наглухо закрыв оконные ставни, дверь на ключ, спрятав его между подушками дивана, сосредоточившись на фотографии Адама, он начал потихоньку, дозировано, с небольшими перерывами, раскуривать папиросу с марихуаной. В полной мере способности Исаака раскрывались именно в таком слегка затуманенном состоянии сознания, помогая острее и четче воспринимать грядущие события. У Сайлара этот же трюк не удавался – никаких видений, только веселое безразличие и редкие несуразные галлюцинации. При желании, в этом можно было усмотреть определенную связь с будущим, но без всякого отношения к ситуации с Адамом. Сайлар полагал, что скорее себя угробит передозировкой, нежели увидит что-то ценное. Но игра стоила свеч – стоила любого, даже смертельного, риска.
Во время очередной попытке, в медленном, ровном дыме, Сайлар вспоминал, представлял Адама как можно ярче, стараясь ощутить его присутствие, воссоздать его образ здесь, перед собой, выдохнуть вместе со сгоревшими частицами травы призрачный фантом, спросить, где он находится сейчас, что делает, что будет делать. Стены комнаты, пол – всё начало куда-то уходить, отступать, даже тело перестало ощущаться, в голове стояло тумана больше, чем в прокуренном помещении, но образы не задерживались – они вспыхивали, подобно лампочкам и тут же угасали, не оставаясь в памяти. Некоторые из них держались дольше, вырисовывая внутри потерявшего границы пространства объемные картины, разыгрывали сценки, всё дальше уводя Сайлара в прошлое, и образ Адама почти угас. И вместо него Сайлар видел незнакомые места. Сайлар готов был проснуться, но задержался в грезах, различив двухполосную шоссейную дорогу, которая петляла, сужаясь и расширяясь в четыре полосы, обрастая развилками и пересекающимися с ней другими более узкими дорогами – он следовал, летел над ней и таял, а вокруг него мелькали деревья, придорожные кусты, повсюду открытые пространства плодородных мелкотравных равнин и пастбищных угодий, издали промелькивали небольшие усадьбы фермеров, и всё это стремительно сменялось темными и старыми лесные массивами, которые вдруг обрывались, опадали, и открывались потрясающих видов, идущие до самого горизонта, изумрудные поля – все зелено, шумно, в ушах стоял то ли гул, то ли звон. Кружась в петлях дорожных колец, будто бы нарезанными фигуристами на льду, он двигался через небольшие городки. Он видел рабочих, меняющих асфальт, перегородивших для этого половину дороги. А потом всё ускорилось настолько, что он, будто бы теряя сознание, провалился всё глубже, двигаясь вперед при этом вдвое быстрее пока не врезался, распахивая ржавость незапертых ворот, успев заметить необычность решетки, снизу она была как бы увита вьющимися растениями из стали, а верхняя часть, заканчивающаяся аркой, близко расположенными нагромождениями из черепов, так же выполненных из стали и соединенных между с помощью тех же переплетающихся вьюнов. Но вот опять всё стало нерасторопным, увязающим. Петляя во влажном удушливом тумане, среди аллеи старых деревьев, раскидистыми кронами, скрывающими небеса, среди нагромождения многовековых пористых камней и плит, покрытых ослизлым мхом, среди яркой зеленой травы, поднимаясь и опадая перед заваленными во внутрь серыми полуразрушенными стенами, едва просматривающиеся сквозь повсюду разросшийся плющ, он видел кельтскую символику, выцарапанную на покошенных и упавших грязных плитах. Нечитаемые стертые надписи, склоненные скорбные головы, лиц у которых нет, сложенные позеленевшие белые руки, складки длинных тяжелых платьев, опутывающие холодные камни, длинные и пугающие своей причудливостью тени, следующие за тусклым светом дня, сквозь решетки, увитые черными ржавыми плетями колючих розанов, закрытые глаза или распахнутые в небо и полные тоски, голоса, вздохи, слезы, боль. Ангелы. Ступени. «Я с тобой», - шепчет в ухо. И одинокий цветок коротконогой ромашки с четырьмя лепестками дрожит в легком дуновении незнакомого шепота. «Смотри на меня», - вытянутая рука статуи, неопределенно показывающая куда-то от себя, резко изменила угол направления, и он увидел средь прочих ветхих статуй, ее. Красивая молодая девушка с длинными струящимися волосами со склоненной головой, пряча в уголках губ трогательную улыбку, сидела на камне, подогнув под себя одну ногу, держа в опущенной тонкой руке полевые цветы. В искусно выполненной рамке были надписи, но настолько потертые от времени, что Сайлар, как ни старался, не мог прочитать. И будто воздух позади него вздрогнул, разделился надвое вихрящейся полупрозрачной бороздой, Сайлар оборотился, чтобы посмотреть, но удар в плечо отбросил его назад, уронив в сгустившийся туман. Перед глазами раскачивались ветви могучих деревьев, через которые просвечивалась легкая синь небес. Горячее тело наливалось свинцом, и больше он не мог подняться, даже пошевелиться, небо вращалось каруселью, закручивая вокруг себя, как торнадо, поглощая, все образы, пока он не остался один в пустоте. Вдруг ставшим каким-то особенно ярким, было собственное падение, но уже не представляемое отключающимся мозгом, а реальное – всем весом, с ударом затылком об пол.

[darkstrixy]

Очнулся Сайлар спустя полтора часа с дико болевшей головой, и чтобы быстрее прийти в чувства, проветривая комнату, он уселся перед распахнутым окном на подоконник, зажимая между коленями горшок с красной геранью, прикидывать с разложенной картой пригородов Англии, сколько старых кладбищ может быть. В том, что всё увиденное им было связано с Адамом, он не сомневался. Но почему опять кладбище? Да еще, уж точно далеко от Лондона? Что там было нужно Адаму? Каждое захоронение Сайлар старательно протыкал грифелем, оставляя по всей карте зияющие дыры. Получилось их просто огромнейшее количество, настоящая карта звездного неба, учитывая, что только в одном только Беркшире он насчитал 53, а поиск предстояло сузить до одного. Видения он помнил смутно, но описать большую часть мог. Если ему всё же повезет найти, то вопрос номер два - что именно там должно было произойти? И с кем? Прежде чем он крепко приложился головой, его что-то сильно ударило во сне, ударило так, что отбросило назад, и он упал. Ударил не человек, ударило ЧТО-ТО. Как со временем? Сократить временной фактор надо до одного дня. Хорошая задачка. А если взять за основу рабочих? Но на каком участке проходили дорожные работы? Никаких указателей он не видел. Как ни крути, сначала, и как можно быстрее найти кладбище, а там уже смотреть по временным срокам. Решетка, действительно, необыкновенная, на нее он и будет полагаться в поисках. Начав обзванивать с ближайших пригородов Лондона, так как многие кладбища находились при церквях или монастырях, если не получалось установить связь с ними или таковых не имелось, он выяснял через источники местного самоуправления или наиболее крупных близлежащих учреждениях, телефонные номера которых он мог найти.
Сутки изматывающих и беспрерывных поисков, дали свой результат - это было одно из трех старых заброшенных кладбищ - «Холли Кроссес» в Икченсвелл Ньюбери, что находится в Хэмпшире. Добираться туда из Лондона не меньше полутора часов. А участок дороги, что никак не могут закончить рабочие находится недалеко от перекрестка шоссе Икченсвелл с переулком Фокс дальше вниз по шоссе. Почему Адама занесло так далеко, да еще и на заброшенное кладбище середины 18 века.

На помощь дорожным рабочим подогнали асфальтоукладчик и еще один грузовик с асфальтом, и осталось заасфальтировать небольшую площадь. Осведомившись, когда они будут продолжать работы, прибывший на место к пяти часом вечерам Сайлар обрадовано узнал, что сейчас их смена закончилась и что они планируют завершить укладку дороги только завтра. Всё замечательно: день, от силы два, он проведет в Ньюбери, ожидая прибытия Адама. Для разговора с которым он приготовил по выбору «Берету М-92» 9 калибра, если он сможет найти хорошее укрытие и сочтет позицию оптимальной, и винтовку, выбрав калибр 8 мм, если решит, что лучшей позицией будет стрельба со значительного расстояния. Сайлару пришлось отказаться от лангетки на правой руке, местными обезболивающими он снимал наиболее сильную боль, но без лангетки пальцы быстро припухали - ему придется собраться и перетерпеть боль, если он хочет гарантировать себе точный выстрел. Сделать второй Адам ему не даст.

Кладбище находилось на отшибе от населенного пункта, что было весьма кстати, и оказалось территориально обширным - на семи с половиной гектаров. Ворота, которые он видел в своих грезах, покосились и отворялись с жутким ржавым скрипом. Деревья стояли сухими – никаких пышных раскидистых крон. Холодная и сырая от частых дождей колкая трава оказалась густой, в некоторых местах достигая колена, упавшие треснутые, покрытые мхами, плиты она просто скрыла, выложенные камнем дороги заросли. Ступать нужно было предельно осторожно – не только сокрытые в траве плиты и свалившиеся кресты, торчавшие, словно колья, железные пики оград, но и провалившиеся под землю надгробья образовывали настоящие медвежьи ямы, по краям поросшие диким лютиком. Почерневшие от времени трагические маски ангелов с молчаливым укором взирали с высоты постаментов, провожая черными пустыми взглядами. И Сайлару порой казалось, что они живые, что следят за ним, приближаются к нему, нависают тяжелее этих осыпающихся стены, как только он отходит дальше, беззащитно оказывается повернутым спиной. Громко крикнувшая с головы одного из ангелов галка, заставила его взбешенно закричать, развернуться на 180 градусов и едва не напороться на завалившееся ограждение. Он уже вслух, не боясь быть обнаруженным, напротив, отгоняя дурные мысли, проклинал поиски, страшно ругался, и все статуи сливались в глазах – он не верил, что найдет ту тихую и улыбчивую девушку, сидящую на камне, словно верную русалочку, ожидающую своего принца. Кладбище не вызывало страх, но тревогу определенно, он старался не останавливаться подолгу на одном месте, двигаться как можно быстрее и, он готов был смеяться, как можно тише, и не заглядывать неподвижным мраморным изваяниям в глаза, бегло осматривая на предмет соответствия только позу. Птиц не было слышно, галка куда-то улетела, а ведь в те мгновения угрожающего безмолвствуя, он бы порадовался ее скрипучему крику. Не отпуская от себя тягостное чувство напряжения, он в тягостном мертвенном покое прошел кладбище до конца и назад возвращался совершенно вымотанным, двигаясь почти на ощупь вдоль правой стены, будучи уверенным, что осмотрел всё. Стена предавала силы. Она – опора, она – защита. Сайлар с нервической усмешкой думал, что если сейчас услышит хоть что-нибудь странное, то прыгнет, непременно и тут же, сквозь стену даже, если натолкнется за ней на кол. А если он ошибся? Далеко не все, что он видел, совпадало с реальностью. Решетка знакомых врат виднелась среди нагромождений плит. «Посмотри на меня», - печальным эхом сказал голос, и Сайлар едва не запрыгнул на стену.
- ЧЕРТ!!! – рявкнул он, стряхивая с рук холодные мурашки, - только мне глюков не хватало…
- Ладно, ладно… - спазм в ребрах, вынудил замолчать, он прощально похлопал по камню, и сделал несколько шагов назад, давая установку не оборачиваться.
Голоса Сайлар больше не слышал, но, уходя вглубь, чувствовал себя все более уверенным – он четко знал, что идет в правильном направлении. Теперь он, вне всяких сомнений, найдет ее.
И она приветствовала его легкой, почти кокетливой, улыбкой, низко и благосклонно склонив мраморную голову.
Тревоги развеялись, и Сайлар ощутил себя, как на прогулке в городском парке, расслабленно и безмятежно. Повсюду камень. Всего лишь камень.
Сайлар огляделся, запоминая ориентиры. Если он собирается устроить Адаму засаду, то ему надлежит выбрать удобное место с хорошим обзором, но достаточно далеко отсюда, чтобы Адам ничего не заподозрил, даже не унюхал его присутствие как тогда в номере – осечки он допустить не мог. По дороге к машине еще решая пистолет или винтовку, в конце концов, он остановился на винтовке. После меткого выстрела из такой «крошки» Адам долго не очухается. От телекинетических захватов, ударов, порезов он сразу отказался – механизм сильно ненадежный, к тому же, за несколько секунд до броска, очевидно, происходит неконтролируемый выброс энергии. Других причин, по которым бы Адам смог его обнаружить, что он и сделал в «Le Meridien Piccadilly Hotel», Сайлар не знал.

[Фрейя]

Заинтриговала

[darkstrixy]

Он заночевал в машине, успокаивая боли в ноге и ребрах инъекцией сильных обезболивающих. Под утро, когда туман начал развеиваться, переодевшись в черную хлопковую футболку и темные джинсы, накинув сверху темно-зеленую ветровку, так замечательно сливающуюся в траве, среди теней от сухого дерева, падающего на него и создающего эффект шкуры зебры, черную кепку козырьком назад, забрав с собой в подсумке вместе с патронами и флягой с водой еще несколько ампул анальгетиков, Сайлар пролез в разлом в стене, и взглядом отыскал так понравившееся ему место у покосившегося мемориального надгробья из серого камня с массивным крестом, центр которого украшал массивный круг с глубокой резьбой внутри. Это чья-то забытая могила идеально подходила не только для затаивания, но и без препятствий выходила на точку обстрела. От нее до засады было что-то около двадцати пяти метров. Перепроверив и подготовив к стрельбе винтовку, Сайлар быстро понял, что стрелять из столь удобного положения «лежа» не получится из-за резкого сужения обзора, а стоя, как оптимальный вариант, он рисковал быть замеченным в последний момент, и в сложившихся условиях, выбрал стрельбу через крест с упором на левую часть крестовины. Руки в черных перчатках с лайкровыми вставками на пальцах для сухости кожи и силиконовым напылением на указательном для лучшего контакта с курком, не дрожали, приклад плотно упирался в грудь. Прицеливание получалось ровным, «мушка» точно в прорезе целика и удерживалась она на месте неподвижной, как бы зависая на воображаемой цели. Ни тени тревог. Он сосредоточен и собран. Когда туман уйдет, тая, под лучами утреннего солнца, мишень станет четкой. Он спокоен и поэтому не промахнется.
Сайлар самодовольно фыркнул, задержал дыхание и на выдохе воображаемо спустил курок.
- «Бах!»
Регенеративные процессы – штука тонкая и наверняка сложная. Практика показывала, что только полное раскрытие способностей, при их максимально интенсивной нагрузке, он сможет досконально разглядеть все механизмы для копирования в своей памяти и последующего освоения. Чтобы исключить недоразумения с точечной регенерацией, Сайлар прихватил с собой новенькую герметично закрытую литровую канистру с бензином, предусматривая возможную необходимость ярких праздничных действ.

День близился к полудню. Становился излишне тепло. Поигрывая с зажигалкой со скуки, Сайлар не нервничал, просто мышцы болезненно затекли, а хорошенько потянуться и всерьез размять их, не сходя с места, не удавалось – находясь на позиции, он не рисковал слишком открыто двигаться. Солнце еще не светило в глаза, в прицеле винтовки предполагаемое место прибытия цели ярко освещалось, словно бы из направленного на сцену софита, но скоро солнце двинется дальше - в его сторону, и тогда целиться будет тяжелее. Но с очками он легко устранит эту проблему. По его воспоминанием, выстрел произойдет днем. С тем же успехом можно было прождать и до пяти-шести часов – до этого времени здесь будет достаточно светло, чтобы можно было усомниться в его наступлении. Время тянулось мучительно долго. Хотелось есть до голодных колик в желудке, да и со времени последней инъекции прошло больше трех часов и боли в кисти не оставляли его ни на минуту. Раскаляющийся воздух знойно рябил. Сайлар не мог позволить себе раздражаться – иначе проиграет, по-настоящему не вступив в игру. В траве пищали, мелькая, юркие птицы, серые спинки которых он видел через прицел. Необходимости удерживать палец на спусковом крючке постоянно не было, но и снимать винтовку с занятой позиции он тоже не мог себе позволить. Оглушительно трещали кузнечики. Чувствуя соленый пот на губах и липнущую ко лбу челку, прижатую резинкой кепки. Сайлар старательно сосредотачиваясь, высчитал пройденные минуты, закрывая глаза, ориентируясь на четко отлаженную работу механизма часов, отодвигая руку и приближая снова, выслушивая то тиканье, то, моментально переключаясь, звуки окружающего ландшафта, остро реагируя на любой подозрительный новый звук. Слух в такой тишине, вдали от дороги и поселений, был основным инструментом оценки ситуации. Даже подход к воротам, Сайлар сможет расслышать без труда, а уж лязг с которым они откроются, едва ли не оглушат его.

[darkstrixy]

К пяти вечера, когда Сайлар порядком измучался от неослабевающей жары и нарывающей боли в воспаленной кисти и совершенно затекших ногах. Когда порог терпения ему самому казался близким, внезапно появился Адам. Осторожно, подальше обходя ворота, он влез в образовавшуюся расщелину в результате частичного разрушения кладки в стене, вынырнув из зарослей плюща. Конечно, он не мог догадываться о присутствии Сайлара, но сохранял бдительность, бесшумно двигаясь среди могил, осматриваясь и прислушиваясь. Не веря своей удачи, мысленно прикрикивая на сердце умолкнуть, Сайлар радостно вжался в холодный камень надгробия, следя за передвижениями Адама прицелом. Одетый просто, налегке, только с небольшой сумкой через плечо, он присел рядом с надгробием, проводя пальцами по гравировке, будто сверяясь со своими воспоминаниями, еще раз внимательно огляделся по сторонам. На секунду Сайлар подумал, что Адам увидел его, потому что посмотрел точно в его направлении. Даже замер, присматриваясь. Сайлар сглотнул и поперхнулся, усиленно задышав носом, испугавшись кашлянуть. Но нет, Адам не заметил ничего подозрительного, отложил сумку, сидя к Сайлару полубоком, нагнулся над нижней частью плиты, с большим усилием, отодвигая под глухой скрежет, сместил ее чуть в сторону. Опустил руку в образовавшийся проем. Всё внимание Сайлара, все его стремления и уже нескрываемый охотничий азарт вращались теперь вокруг одного человека - и Сайлар, в какой-то момент времени, вдруг ясно и отчетливо понял, что лучшего варианта не будет. Максимально неподвижная поза, лучший ракурс. Закрыв глаза на три-четыре секунды, расслабившись, он быстро открыл их, и цель стала настолько реальной, что окружающий ее мир превратился в декорации. Без единого звука, он поменял позу, опускаясь на правое колено, присел на каблук, кисть правой руки мягко обхватила шейку приклада, приклад уперся в мышцы плеча, хрустнувший палец только прикоснулся спускового крючка. И сердце остановилось вместе с дыханием. Один выстрел. С первого раза. Сайлар целился чуть пониже холмика выступающей лопатки. Но усомнился. Ошибка с измерениями недопустима. И он выбрал целью центр спины.

Звук выстрела прогремел громом среди ясного неба. Эхо прокатилось по содрогнувшимся камням молчаливых могил. Птицы с переполошенными громкими криками вылетели из травы. Стреляная гильза упала, затерявшись в траве. Прятаться Сайлару уже не было резона. Он поднялся во весь рост, видя, что попал в спину ошеломленного Адама, и тот едва не упал на плиту, парализованной силой и внезапностью удара, упершись одной выпрямленной рукой, другую, будто под тяжестью собственного веса, согнув в локте, замер на какие-то несколько секунд. Хватит ли у него сил развернуться, подняться или просто дернуться в сторону, Сайлару было знать без надобности – он действовал наверняка. Предположив, что вместо сердца, пробил легкие, размозжив грудину, или попусту разорвал пулей желудок, проворно перезарядил, быстро вскинул винтовку, на этот раз взяв чуть левее и выше, в этот раз уже с холодной уверенностью в точности, отпустил вдогонку следующую пулю. После удара которой, разбрызгивая кровь по верхней и нижней части гранитного надгробия и каменному подолу влюбленной русалочки, Адам ничком рухнул на плиту, лицом вниз, и без всякой конвульсивной дрожи сразу, сжался и затих. Вторая гильза гулко ударилась о плиту.
Не подбирая ее, но по новой перезарядив винтовку, Сайлар неспешно подошел вплотную к Адаму рассмотреть полученные повреждения. Отложил винтовку в сторону, присел. Запомнив расположение входных отверстий, схватил Адама за плечо и резко перевернул на спину, увидев одно выходное отверстие с левой стороны, но ближе в грудине, из него сочилась светлая кровь, и доносились хлопающие и лопающиеся звуки. Глаза стыли, стекленели, казалось, уже начинали мутнеть. Сайлар надавил на место выхода пули, пузырьки начали лопаться быстрее, кровь потекла обильнее. Из приоткрытых губ выползали густой пористой массой мелкие пузыри розоватой пены вперемешку с более темной кровью. Вторая пуля выходного отверстия не имела, зато входное пробило лопатку и, Сайлар положил руку на левую сторону груди, либо повредило, либо разорвало сердце. Кровь заливала могильную плиту. Но ничего полезного для себя в спонтанно образующихся схемах, при более внимательном взгляде на уже запущенные механизмы регенерации, он для себя не уловил. Сплошная путаница, еще и начало он пропустил. Подозревая, что пуля может помешать восстановлению, Сайлар мысленно нащупал ее и выдернул сплющенный и разорванный кусочек свинца, образовывая в теле еще один раневой канал. Поймав рукой искореженную клепку, отбросил ее в ближайшие кусты.
- Ладно, засекаем время, - буркнул Сайлар, скидывая с себя Адама, и запуская секундомер.
Поднял винтовку и перешагнул с ней через тело, по правую руку уложив рядом с собой, недоверчиво покашиваясь на Адама, присмотрелся к зияющей под плитой черноте, в который еще недавно с таким усердием шарил Адам.
- И что же там у тебя припасено, глупый старый лис? – опустив руку по самый локоть, он нащупал небольшую коробку.
Превознемогая боль, сжал пальцы, чувствуя, что коробка тяжеловата, потянул у себе, еще раз взглянув на одеревеневшего в нелепой эмбриональной позе Адама.
- Посмотрим на клад жмурика, - глухо прохрипел он, вытаскивая, отряхивая от влажной и рыхлой земли шкатулку, приблизительно 15 на 20 см. Красивая, старинная окованная со всех сторон металлом, подпорченная влагой и временем, но крепкости своей не потерявшая. Сайлару было не открыть без ключа, а разбивать не хотелось – глупо тратить на это время.
- И так всё ясно, - он положил шкатулку недалеко от тела, поднял оружие и направился к своему недавнему укрытию за канистрой.
Когда он вернулся, оставив винтовку на месте произведенного выстрела, Адам уже моргал. Делал он это странно. Неестественно, будто через края его век были продеты шелковые ниточки кукловода, за которые их рывками, не синхронно, периодически подергивали. Белесые глаза страшно закатывались. Губы что-то шептали, но вместо звука изо рта вместе с сипом мерно сползала кровяная пена, похожая на клочья сладкой розовой ваты. Матово-белая кожа теперь стала приобретать земленистый оттенок.

[darkstrixy]

- Чего-чего??? – хмыкнул Сайлар, показательно методично отвинчивая крышку канистры левой рукой, - Послушай, Горец, я ничего не понимаю из того, что ты булькаешь, но для тебя сейчас должно быть важно не мое непонимание. А совсем другое, - Сайлар с размаху плесканул бензином в лицо Адама, приводя его в чувства, заодно смывая с лица онемелое выражение, оставшуюся часть горючей жидкости, с болью кашляя от удушливых паров, равномерно распределял по всему телу Адама, - Я не вижу твоих способностей. И твоей регенерацией легких, близлежащих мышц, тканей и сердечной мускулатуры мне недостаточно…
Лицо Адама исказила неподдельная, поистине дикая, гримаса подлинного ужаса. Мышцы рук и ног одновременно, и совершенно бесполезно, пытаясь обрести координацию, задергались, забившись в судорогах на плите. Челюсть едва не прикусила вывалившийся язык, но выпученные глаза, в мольбе воззрившиеся на Сайлара, так старательно и мучительно просили его об отсрочке, пока к нему то ли возвращалась, то ли вконец терялась, человеческая артикуляция.
- Клеточная… регенерация, - сквозь хрипы, сипы и бульканья, и звуки лопающихся на губах пузырей, наконец, неразборчиво, чавкая и задыхаясь от пены, выдавил пробитыми легкими Адам, и с губ опять пролился густой кровяной поток, - клеточная…
- Эй, старик! Мне не нравятся подобные намеки! – Сайлар в ярости схватил за мокрые волосы Адама, но они проскользнули между пальцев перчатки, и он успел ухватить его только за ворот рубашки, слыша хруст и щелчки суставов, но не давая Адаму упасть и потерять сознание, - Мне, что не светит перенять твой дар, а?!! Эй!!! Не засыпай там!!! Слышишь!!! ПРИЁМ!!! – колпачок слетел с пластиковой газовой зажигалки, Сайлар подняв руку, несильно, но чувствительно, ударил ей наотмашь, с мыслью привести хоть на два десятка секунд Адама в чувства для ответа, - ЭЙ!!! Я на тебя несколько месяцев угробил… Чё впустую?!! ОЧНИСЬ, твою мать!!!
Зрачки не фокусировались, плавая в глазах, как цветные резиновые мячики по поверхности воды, то и дело заплывая под опускающиеся кожаные шторы голубоватых век. Бело-синие губы еще что-то нечетко бормотали, в горле и легких хрипело и чавкало, и тело начинало быстро обмякать, теряя контроль.
- Что??? ЧТО?!!! ГОВОРИ ЯСНЕЕ!!!! – тряс его Сайлар, и голова тряпично моталась в такт рывкам.
Но говорить ему удавалось с огромными усилиями, и разобрать эту кашу представлялось невозможным.
Колесо было готово выжечь ослепляющую искру, а руки мечтали отшвырнуть так омерзительно издыхающее тело подальше от себя, он словно и впрямь пытался растрясти труп, но Сайлару было необходимо слышать ключевые моменты. Удерживая за шею сломанными пальцами руки, по всей длине руки вплоть до плечевого сустава ощущая взрывы разрядов, от которых искрило в голове и вспыхивало желтыми огнями перед глазами, он не отпускал его губы от своего уха, обдаваемый жаром с брызгами бензина и крови на щеку. Слыша, как его отрывистое, сдавленное дыхание превращается то ли в беспомощный всхлип, то ли в стон.
- Могу лечить… Лечу, - Адам старался на последнем выдохе сказать самое важное, - тебя…

Всё.
Конец поискам!
В горле комком стояли слезы.
Габриель сверился с часами, набросил колпачок на кремень, сунул в карман джинсов, резко, отрывисто, с тихими постанываниями и внутренней радостью, готовой с воплем выплеснуться наружу, сдернул перчатки, с особенно бережной осторожностью уложил на спину отключившегося для восстановления Адама, совершенно измученно плюхнулся на плиту подле него.
- Лучше бы я курево взял, - дрожащей правой рукой снимая с головы влажную кепку, хмыкнул он, губы дрожали в приготовленной улыбке, но улыбнуться от боли и усталости не получалось.

[Фрейя]

угу... Когда Адам отдал свою кровь Нейтану, тот должен был приобрести способность регенирировать. Вон, кровь Клэр отдавали ведь ее отцу и тот ожил... Если Адам поделится кровью с Сайларом, то всё Сайлар и Питер как Горцы - будут вечно драться

[darkstrixy]

Не-а!
И вот почему...

[darkstrixy]

Сайлар успел сходить за винтовкой и подсумком, предварительно выпотрошив из него все патроны и припрятывая их глубоко под могильные плиты, вернуться к Адаму, прощупывая пульс на шее, и, допивая остатки теплой воды из фляги, изучить содержание чужой сумки. Он искал там ключ, поворачивая шкатулку так и сяк, рассматривая ее грани, как если бы она была кубиком Рубика, но нашел большее – среди малоинформативного хлама – новые документы Адама. И с особой тщательностью принялся изучать паспорт Адама, которого теперь звали Аарон Бёрнс. Без сомнений, первая буква алфавита импонирует Адама, как ни крути.
Но ведь и у него самого на данный момент времени тоже другое имя. Просто Сайлар не привыкал к ним, реагируя как на частую смену кличек у собаки, редко прокручивая их значение или благозвучность в голове. Свое, по его личному убеждению абсолютно дурацкое, имя, он предпочитал не вспоминать. А фамилия нравилась – Таггерт, хотя ее перевод озадачивал. В сочетании с «лучом света» представляла собой гремучую смесь благозвучного звучания. К заимствованному «Габриелю» он просто привык и уже готов был считать своим именем.

Адам пришел в сознание спустя 56 минут после его потери. Он открыл глаза и захлопал ресницами, как если бы долго спал. Визуально дырки от пуль меньше не стали, и Сайлар предполагал, что Адам в первую очередь восстанавливал ткани и работу основных органов. Потому как пена изо рта уже не выделялась, и в легких не прослушивались хлюпающие или хрипящие звуки.
- Совсем недурно! – фамильярно похлопал его по щеке Сайлар, поднял запястье и, сжав, посчитал пульс, - Сердечко в тахикардии, конечно, но ты вроде как в порядке… Аарон.
Адам, не без скептицизма, закатил глаза, но голову к Сайлару повернул и севшим голосом прохрипел, что его золотисто-коричневый «Lexus LS» стоит на обочине дороги. Время поджимает, и Адам хочет уложиться в им установленные сроки. В его машине есть лекарства, которые смогут ускорить метаболизм и помочь ему быстрее регенерировать, поэтому Сайлару следует побыстрее сложить в сумку то, что он вытряхнул из нее, не забыть забрать с собой шкатулку, и всё это, включая самого Адама, доставить в сохранности к машине. Остальное он объяснит позже.
- Слушаюсь, босс!!!
Сайлар был в восторге от реакции Адама. Страх, ярость, конфликт, обвинения, расспросы – совершенная терпимость! Адам не воспользовался готовыми шаблонами поведения, с легкостью отбросив условности и эмоциональную сторону ситуации. Он ухватился за главное. Только логика. Компромиссное решение достигнуто, и основной задачей стало теперь удержание баланса. По поведению Сайлара он видел серьезную настроенность удержать его даже ценой уступок.
Забросив свою кепку на бардачок, в салоне машины Сайлар по указанию Адама из его же дорожной аптечки сделал несколько обезболивающих инъекций в мышцу бедра и поставил и закрепил капельницу, выставив минимальную капельную инфузию. Адам сказал, что сам остановит ее, когда сочтет достаточным. На вопрос Сайлара чем наполнен пакет капельницы, Адам уклончиво сказал, что своего рода питательным комбинация различных лекарственных средств, помогающим ускорить процесс заживления без дополнительных нагрузок на организм по извлечению и без того жизненно важных ресурсов. Пространно, но Сайлар уточнять не стал – вряд ли эта животворная смесь подойдет ему, учитывая исключительность физиологии Адама. Он спросил, только одно, спросил весьма уважительно, как у равного себе, прежде чем они отъехали от «Холли Кроссес», как Сайлар сумел его обнаружить, владеет ли он навыками биолокации или ясновидения. И Сайлар в ту же секунду привычно огрызнулся на расслабленную велеречивость слов Адама, рыкнув, что дар Исаака Мендеса – жалкая пародия на ясновидение. Как ему показалось, Адам слышал об Исааке, хотя вряд ли знал лично. Осаживая свою порывистость, Сайлар извиняющимся тоном добавил, что нашел Адама едва ли не случайно, и дара биоориентации у него нет.
- Почему я помогаю, не хочешь узнать? – Адам пропустил мимо ушей грубость, задав вопрос, на который крутился у Сайлара на языке, но не мог быть озвучен в силу своей краеугольности.
Разговоры в ключе помощи приводят к необходимости взаимопомощи, пактов на каких-нибудь невыгодных условиях с кучей лазеек для менее изворотливого, записями долгов и к появлениям ненужных, для теперь уж нейтральной стороны в лице Адама, бонусов.
Взвесив все «против», Сайлар решительно качнул головой и, не ставя их обоих в неловкость, и с готовностью быстро спросил, куда Адам хочет, чтобы его отвезли.
Адам слабо улыбнулся и продиктовал адрес, с уточнением не стесняться спрашивать дорогу, потому что карты в машине нет.
А ехать надо было в сельский Котсворлдс – не менее полутора часов от Ньюбери.
Шкатулку Адам забрал к себе на заднее сидение и не выпускал из рук всю поездку.

[darkstrixy]

Котсворлдс оказался изумительно красивым старым городком, аккуратным, гостеприимным и очень чистым - множество ухоженных маленьких домиков, часто оплетенных густыми лозами дикого винограда или плюща, были построены еще в средние века из необычного золотистого камня, узкие булыжные мостовые и низенькие каменные или деревянные мосты, над протоками тихих вод склоняются ивы и качаются на волнах ленивые утки и статные лебеди, которых кормят горожане, бросая хлеб в воду или прямо с рук на берегу. Медлительные извилистые ручейки и скромные ветвистые речки лениво текли сквозь город, как струйки пролитой на кафель воды из переполненной ванной, казалось, это от них веяло прохладой, делая прозрачный воздух еще свежее. Мрачный камень буро-серых домов под черными крышами со множеством широких кирпичных труб и дорог утопает в обступившей его со всех сторон зелени высоких, вековых деревьев, по отношению с которыми расположившиеся под их кронами на ковриках светло-зеленой травы люди кажутся сказочными лилипутами.
Адам кивал ехать дальше. А Сайлар засматривался в окно автомобиля, плавно скользящего по полупустым дорогам, обгоняя неспешных гостей и жителей Котсвордса, и думал, что под обычным серым небом дождливой Англии, в этом низкорослом, горбатеньком городе, если бы не красота окружающей природы, облагороженная или дикая, можно сойти с ума от засилья каменных домов, соединенных между собой в единую стену, утыканную шипами с качающимися от ветра небольшими вывесками, указывающие на магазинчики, сувенирные лавки, ресторанчики и кафе. За пределами города открывались несравненные, девственные виды на холмы, равнины, косматые шапки нетронутых человеком лесов, а правее, где дорога поднималась на очередную отлогую горку, располагались интересного вида частные двух или трех этажные домики, с собственным ухоженным садом на большой прилегающей территории, и каждый из них, хоть и представлял собой собственность, закрытую для публичного посещения туристами, мог бы претендовать на роль достойного исторического памятника, и представлять собой архитектурную ценность.
«Lexus» забрался почти на самую вершину, едва продвигаясь по узкой улочке из-за расширенного тротуара, когда Адам отдал команду остановить здесь. Сайлар послушно свернул к бордюру, сбавив обороты двигателя.
- Мы на месте? – уточнил он, оценочно пытаясь через окно пассажирского сидения разглядеть сквозь решетчатую ограду территорию дома, но из-за плотных насаждений, ему это не удавалось.
- Да.
Когда Сайлар повернулся спросить не нужно ли еще чем-нибудь помочь Адаму, тот уже преспокойно пододвигаясь к дверце, открыл ее и выбрался на улицу, глубоко вдыхая чистый воздух и потягивая вперед затекшие в дороге руки. Капельницу он успел снять с крючка с ручки над дверью и убрать обратно в аптечку. Единственное, что напомнило о том, что еще совсем недавно истекал кровью, два бурых пятна на мягкой обшивке сидения.
- Ого! Что б я так сращивался! – присвистнул Сайлар и заторопился было выйти вслед за Адамом, открывающего ворота, жестом показывающего Сайлару вернуться машину, чтобы загнать ее на участок.
И вовремя, стоило Сайлару чуть приподняться, как сильно повело в сторону и он чуть не упал, с внезапной остротой почувствовав насколько он ослаб, целый день гоняясь за этим неуловимым бессмертным. Возможно, ему просто нужно выпить и сытно поесть, чтобы восстановить силы.

Дом, предполагаемым собственником которого являлся Адам, не был роскошеством, не выделялся среди других домов изяществом или нарочитой помпезностью, не представлял собой шедевр барокко, ампира, минимализма или хай-тека. С виду это был обыкновенный двухэтажный дом в коричневых тонах, облицованный кирпичом с отделкой деталями из белого тесаного камня, выдержанный в английском стиле, с ухоженным садом вокруг, в котором преобладали невысокие хвойники. Умиротворяющее тихо. От сада веяло прохладой и горьковатой, тяжелой смолой.
- Чего же ты ожидал увидеть? – голос у него негромкий, хрипловатый, он говорит спокойно, кажется, чуть затягивает слова.
Адам по-хозяйски легко и удивительно мягко двигался по вымощенной округлой каменной плиткой тропинке, витиевато скользящей между аккуратно подстриженных декоративных елей и туй, так что, казалось, они идут по лабиринту и точное знание маршрута есть только в голове у Адама.
Молочно-белый, шелковистый, изящный – Сайлар не мог объяснить что именно приковывало взгляд.
Невыносимо резко пахло бензином.
Поглядывая на сплошь мокрую от крови рубашку и зияющие две темные дырки от пуль, на месте которых теперь розовела новая кожа, Сайлар размышлял о том, как удивительно как быстро Адам восстановился. Неужели из-за того коктейля? Оправился ли он окончательно? И как его тело способно выдерживать такой быстрый и массивный регенеративный процесс? Одной только крови он потерял не меньше литра. Откуда берется энергия на все это?
- Почему бы и не дворец!!! – в противоположность своим вдумчивым размышлениям, горячо воскликнул Сайлар, отщипывая от кипариса веточку, чтобы попробовать сок на вкус, но тут же скривился и выбросил в сторону.
Злясь, он вел себя, как непослушный ребенок под присмотром взрослого, слишком развязно и непосредственно в окружении сдержанного Адама, теперь представлявшегося ему излишне высокомерным. От той нечеловеческой ловкости и головокружительной скорости механически точных движений, которую он продемонстрировал в отеле, не осталось и следа, как и от того жалкого и приниженного вида червяка, корчащегося под сапогом разудалого садовника, каким Сайлар его запомнил в «Холли Кроссес». Сейчас, в знакомой обстановке, прекрасно сознавая свои возможности, Адам наглядным образом показывал свое положения лидера. Своей расслабленной неспешностью, он словно упрекал Сайлара за спешность и мелочность. Во всем. Сайлара это задевало, но он знал, что ему следует вести себя тихо и покладисто, с благодарностью относясь к тому, что пообещал ему Адам – любое послушание вкупе с букетом извинений и раскаяний, если те потребуются, себя оправдают в дальнейшем. Однако! Адам без выдвижений условий или наложения обещаний, согласился ему помочь! И это после того как Сайлар едва не спалил его живьем! Такого ровного отношения к себе, как к истязателю, Сайлар не мог объяснить, следовало ли подобное отношение из того, что Адам бессмертен и его не раз взрывали и сжигали, или же Адам только собирается отыграться на нем как за боль, так и за унижение. Сайлар этого не знал, исподволь тревожась.
Сайлар мог бы назвать гладкожего и белокурого бессмертного даже красивым, отмечая военную выправку, статность и сдержанную уверенность движений, но пока его мысли были заняты шансами на свою успешную регенерацию.
Вдоль пешеходной дорожки красовались шапочками выстриженные молоденькие шаровые ивы и низко опустившие занавес ветвей плакучие рябины. За ними просматривалась площадка отдыха с искусственно созданным декоративным водоемом, окруженным красочным и прекрасно вписывающимся в общую картину рокарием.
Сайлар хотел уже отпустить комплимент относительно убранства сада, между тем, за очередным поворотом, словно бы из ниоткуда выросли стены дома, поднялись вверх следующие к крыльцу узкие каменные ступеньки. Яркая, золотисто-шоколадистая, дубовая дверь с овальным арочным верхом и небольшой фонарик над ней в корпусе-клетке из черного кованого металла.
Сайлар бросил взгляд вверх и отметил, что в доме оказалось большое количество оконец, казалось, что это входы в муравейник, и того количества комнат, что могло быть в доме, просто физически не могли им соответствовать.
- Прошу, - сухо сказал Адам, пропуская Сайлара вперед.
Небольшая тень учтивости, дань которой он отдавал скорее воспитанной привычке, нежели специально подбирая для своего гостя именно эти слова.
Сайлар сделал шаг в темное помещение из-за дубовых настенных панелей, напоминающее больше пещеру, чем холл. Черные очертания открытых стропил, мебели, камина, уходящей на второй этаж лестницы.
Казалось, что из летнего сада, попадаешь в нависшие стылостью октябрьские сумерки, пропахшие растворяющейся теплотой дерева и камня.
Всё здесь мягко и зыбко, расплывчато, объято сонными грезами старины.
По рукам пробежалась волна мурашек.
Адам, зашедший следом, привычным законченным движением руки включил свет, и холл заиграл всей своей, непривычный глазу горожанина, уютной красотой. В центре гостиной располагался великолепный и массивный, простой и в то же время изящный, изразцовый камин цвета спелого каштана с открытой топкой и четким порталом из дерева в виде буквы «П», огороженный от помещения черной кованой решеткой, над порталом располагалась удобная полка из темного полированного дерева, на которой размещался эстетически выкованный подсвечник с огарками свечей. Темного цвета добротная мебель стильная, резная, сразу видно, что не из дешевых, но очень комфортная и упруго-мягкая. Дергающая боль в бедре, заставила Сайлара тверже опереться на другую ногу. В центре комнаты большой и круглый обеденный стол, окруженный четырьмя стульями. Дубовый паркет в парадной был застелен широким и толстым шерстяным ковром нарядного и сложного рисунка. Немало удивлял своим разноцветьем текстиль, хоть и с хаотичным на первый взгляд рисунком, но весьма светлых и спокойных оттенков, чехлами укромно покрывающих диван, кресла, стулья, подушки, абажуры и двухслойные шторы. Тепло и романтика. Сайлар чувствовал, что сейчас готов упасть на пол, потому что его ноги его не держат совсем. Стены просторной комнаты на треть были обшиты темными деревянными панелями, а выше обоями с необычным геометрическим рисунком. Строго и сдержанно вздымалась наверх широкая резная лестница, а он кожей чувствовал теплое и ровное дыхание каминного огня. Осязаемо веяло стариной и покоем. Только не мертвой музейной, покрытой сединой и пылью, а податливой, обжитой, окутывающей пледом похолодевшие плечи.

[darkstrixy]

- Располагайся, где будет удобно, - от приятного, ласкового, до ощущения физического поглаживания, по звучанию голоса Адама веяло снисходительной почтительностью.
Хозяин дома прошел вглубь помещения, не обращая внимания на замешкавшегося у порога Сайлара, и со шкатулкой в руках поднялся по лестнице на второй этаж.
Его смирность и немногословность нравилась Сайлару, который привык видеть в таком сочетании еще и понятливость. Обилие слов утомляли. По его мнению, как только человек научился говорить, он сутками трещит без умолку, выбивая из себя в среднем больше двадцати тысяч слов, наиболее трепливые переваливают и за сорока пятитысячный барьер, и всё потому что умеет это делать и это приносит ему удовольствие от звука собственного голоса. Но с точки зрения полезности и информативности такая речь – пуста. И ее повседневное обилие раздражает.
Адам. Туманный, седой, как Лондонский смог, стелящийся покой бездонных, выжженных от времени и солнца, небесно-пепельных глаз. Теплых. И безучастно-задумчивых единовременно.
Адам. Его косное и тихое имя он повторял про себя, пытаясь представить Адама в позапрошлом веке или еще несколько веков назад. Каким он был тогда? Что занимало его ум? Как изменился он, спустя такое немыслимое количество лет? Сколько масок он носил? Какую из его множественных масок он демонстрирует теперь?
Сайлар вольготно устроился на диване, подсунув под поясницу небольшую подушку, а на другую уложил травмированную руку, сверху накинув на вытянутые усталые ноги плед, и, чуть прикрыв веки, начал рассматривать туманистые балки, лепнину и матово-золотистую люстру с переливающимися на свету хрустальными подвесками. Мокрый от пота, как мышь, усталый, голодный, хромой и вообще полный калека! Звучало саркастически зло и желчно насмешливо – неважный из него получился киллер, а снайпер и вовсе никакой. Сайлар старался отвлечься от самоиронии, следя за люстрой - она степенно покачнулась от впущенного ими сквозняка. Внутренне он ощущал живую заполненность комнаты предметами старины, ее обволакивающую теплоту. В глубине холла мерно ходили часы. Прекрасный, ровный ход! Всё здесь было расставлено и расположено гармонично – ни один предмет не выбивался из общей картины воссозданной эпохи, ничто не отвлекало внимания – для каждой вещи свое место, даже для него, как единственной живой части неподвижного интерьера. Согретые пледом, расслабленные мышцы приятно ныли, хотелось спать. В воздухе пахло сухим деревом, пылью и кожей. Сайлар разглядывал со своего места подсвеченные классические картины: пейзажи старой доброй Англии, сценки охоты на лошадях с гончими псами, отдыха на природе аристократии. И только две картины, не вписывались в общую тематическую линию. Вдумываясь в них, пытаясь понять несостыковку, Сайлар заставил себя подняться, хромая, придерживаясь за подлокотник дивана, усилием воли вынуждал себя идти прямее, увереннее, сквозь вспышки боли, приблизился к стене.
Его взгляду предстал потрясающей реалистичности выразительный городской пейзаж. 16 это был или 17 век Сайлар не разбирался. Тусклые, низкие, с проступающей сединой, кучевые облака, в верхней своей части были подсвечены розовато-рыжим солнечным светом, небо уходило выше, из бледно-голубого превращаясь в темно-серое, а под его расцвеченным многотоновым сводом жил своей жизнью неторопливый городок. Живописные двух и трех этажные домики из бурого и темно-рыжего кирпича с яркой в солнечном блеске карминной черепицей, выписанной с поразительной кропотливостью и детализацией структуры. Над крышей возвышался прокопченный дымоход, а сами домики походили на пряничные. По немноголюдной улице, вымощенной ровными серыми булыжниками, неспешно двигались, так трепетно и с любовью детализированные, две молоденькие девушки с корзинками в руках и белыми чепчиками на головах. Они увлеченно о чем-то беседовали. По левой стороне дороги, как раз где раскинулся очаровательный садик с невысоким покошенным заборчиком, кидая палки в пышную крону яблони, мальчишки сбивали с нее наливные яблоки, а высунувшаяся из окна пожилая женщина в белом переднике, грозила им деревянным половником. Дальше, вверх по дороге двигался мужчина в шляпе и женщина, стоящая вдоль дороги, просила купить у нее зеленые яблоки. На другой картине был изображен песчаный берег моря, отражавший, словно зеркало, пустое в своем необъятном просторе сизое небо и грязно-серый прибрежный песок, где у причала стояли рядышком две старые лодки, рядом с ними толпились, оживленно переговариваясь, рыбаки. Недалеко от них, плавно покачивалась на волнах, только приставшая к берегу оборудованная шпринтовым парусом рыбацкая лодка. Высокая и крутая лестница поднималась резко вверх от самодельного причала на высокую кирпичную стену, за которой торопились по своим делам горожане, укрытые тенью от возвышающихся и ту же уходивших вдаль утреннего тумана аккуратненькие четырехэтажные домики с высокими дымоходами и распахнутыми настежь ставнями, на крохотных, выкрашенных в зелень, балкончиках, сушилось белье.
Свежие, чистые краски, мягкие мазки. Очень теплые, с лиричным настроением написанные картины. Давно ушедшая в небытие эпоха создавала ощущение присутствия в реальном времени, казалось, она вот-вот оживет, сойдет с полотна, вольется в мир…
Сайлар не заметил сколько времени не было Адама, и не отреагировал на его появление на лестнице, по которой он неслышно спускался.
Сайлар поймал движение боковым зрением лишь когда тот встал за спиной. Вздрогнув от неожиданности, Сайлар резко крутанулся на месте, едва не столкнувшись нос к носу. Это немного смутило, в отличие от Адама, с пониманием улыбнувшегося. Бело-фарфоровые зубы, только улыбка какая-то вкрадчиво-насмешливая. Морщины возле уголков глаз есть, но они неглубокие, тонкие, будто бы нарисованные. Адам был одет в серые, с едва заметным клетчатым рисунком, брюки и чуть более темную жилетку с черными окантовками по треугольному грудному вырезу и широкой полосой снизу, под неё надел белую рубашку, небрежно не застегнув две пуговицы. Роскошный парень! Смотрелся он настоящим английским аристократом голубых кровей. Горьковатый привкус бензин портил ощущение аристократизма и возвышенности, но в том, что Адам принял душ, Сайлар не сомневался.
- Знаешь, эти картины слегка неуместны, - как мог, он скрыл замешательство, отворачиваясь от проницательного, сквозистого взгляда, - Я к тому, что и страна, и виды другие…
На бензин наслаивался приятный и спокойный запах табака, прохлада чистых и горьких трав, темной древесной коры и едва уловимый для носа кислинкой сосны и можжевельника.
- Тебе нравятся они? – с якобы небрежным тщеславием, сипловатым голосом осведомился Адам.

[darkstrixy]

Но Сайлару почудилось, что весьма заинтересованный голос Адама дрогнул.
Сайлар непроизвольно закрыл глаза и почувствовал легкое головокружение, слабость. Так, как если бы на него незаметно воздействовали, но он знал, это ошибочность восприятия.
- Возможно, Рембрант? – включаясь в неизбежную беседу, Сайлар опрометчиво сказал первое, что пришло в голову, - или Вермер?
Адам выразительно и негромко рассмеялся, спросил с хитрым лучистым прищуром:
- Ты полагаешь, что видишь перед собой Нидерланды?
- С той же уверенностью я бы сказал Германия… Архитектура похожа, конечно не фахверковые домики… Но море… мне кажется, что берег именно моря, не озера, - Сайлар еще раз вгляделся в картину, сдерживая желание царапнуть ногтем краску.
Пальцы правой руки отказывались сгибаться даже через боль.
- Голландия. Лейден. 1663 год, - отчеканив, Адам вздохнул с какой-то особенной трепетной нежностью, настолько сентиментально и горько, что сердце Сайлара забилось так быстро и сильно, что он ощутил отголоски боя даже на шее.
- Чтоб меня черти разодрали… ТЫ??? – эхо громогласного восклицания обомлевшего Сайлара раскололо тишину.
Что до Адама, то он, по необъяснимым причинам внезапно отвернулся и отошел от картин, задумчиво приблизился к камину, забирая с полки пепельницу в виде открытого сундучка, коробку спичек, деликатным постукивающим движением пальцев выбил из начатой пачки одну сигарету и уселся в кресло.
- Эй, эй! Постой! Слушай!!! Так это ТЫ рисовал??? – поддавшись минутному смятению, выпалил Сайлар, забыв про голод и боль, быстро захромал к дивану, в волнении садясь на край и всем корпусом подаваясь вперед, - Не-не, погоди!.. 17 век!!! – вскричал в полный голос, от возбуждения в горле враз пересохло и голос сел до хрипа, - Тогда… Сколько тебе ЛЕТ?!!
- Чуть больше трехсот, - вполголоса непроницаемо произнес Адам, прикрывая стального оттенка глаза, так что, казалось, сильно углубились черные глазницы, сделав лицо мертвенным.
Адаму определенно не хотелось обсуждать свой возраст, да и всё, что связывало его с картинами, впрочем, подобное заявление, верно, льстило ему.
Сайлар крякнул, но с ответом не нашелся.
- Нууу, я даже не знаю… - промямлил он, подбирая слова.
- Я писал по воспоминаниям много лет спустя, - с видом, будто бы он говорил не о себе, раскуривая сигарету, Адам глубоко затянулся, пускал мутный дым в потолок, ртом размерено выдыхая белесое ажурное облако.
Как тонко и изящно он курил – думал Сайлар.
- Люди на улице не случайные прохожие. Я когда-то хорошо знал их, - Адам втянул дым, и опалово-бледные глаза подернулись темно-сизой грустью, - А теперь постыдно не вспомню их имен, - неподвижный взгляд стал черным, о, тягостная тоска ушедших веков, растаявших, подобно облаку дыма, - Эти картины и мои записи – всё, что осталось от моих прежних воплощений. Пожалуй, если подобная метафора уместна, они драгоценнейшая часть души…
Сайлар хранил молчание. Он старался понять Адама и не мог. Может, потому что не верил в искренность его слов, как и слов любого другого человека, может, потому что сам никогда не дрожал над памятью, как над той шкатулкой с драгоценностями, не считая воспоминая о детстве или юности заслуживающими внимания, тем более, не приписывал им роль хранителей частицы себя. Люди меняются, и только в познании нового, обретении опыта, есть смысл. По его мнению, Адам смотрел на картины, как на рассыпающийся в руках гербарий, и, глядя на него, кропотливо воссоздавал то время, когда он шел по влажному осеннему парку и собирал с кленов самые красивые листья, но теперь это всего лишь обесцветившийся тлен. Кленовые листья сохранились неизменными только в его голове...
Когда Сайлар обратил внимание на Адама, то еще недавно восковые черты лица размягчились, мышцы расслабились, и в глазах вновь появилась скука. Он критически рассматривал и оценивал Сайлара, растворяясь в облаке слоеного дыма, по-настоящему скучая.
Вот этого Сайлар допустить не мог.
На слова Адама незаинтересованно пожав плечами, спросил напрямую:
- Окей. Черт с ним со всем! По правде сказать, я не любитель антикварной пыли, - Адам только усмехнулся на его нелепую подковырку, - и, при всем моем уважении к раритетам истории, будь ты лично хоть учеником всех голландских живописцев 17 века, мне наплевать. А вот что, действительно, актуально и занимательно, - Сайлар взял паузу, улыбнулся во всю ширину рта, обнажая зубы, - Что в шкатулке? Поделитесь тайной - ценности?
Адам кивнул.
- Господи, какая банальщина!.. Я прямо расстроился… Не проще ли хранить свои сбережения, как цивилизованные люди, – в банке или закапывать по лисьи в землю надежнее всех банковских гарантий?!.. Ладно… Скажи, ты, действительно, решил, что я тебя подожгу? – полюбопытствовал Сайлар, игриво улыбаясь.
Адам с сомнением качнул головой, смешной или забавной тема ему не представлялась.
- Ничто не мешало мне так не думать, а тебе сделать.
Сейчас он маленькими глоточками, как бы неуверенно пробуя, глотал облачка дыма.
- Собственно, чего тебе-то бояться?! Ты все равно восстановишься!..
Адам не собирался отвечать на глупость.
- Ааааа, забыли, Бог с ним… - небрежно отмахнулся Сайлар, прижимаясь сильнее к спинке дивана, мышцы спины приятно заныли, - Не поджег бы. Честно. Да, да, блефовал я… На самом деле у меня давно в голове бродили мысли о врожденном и физиологическом происхождении и механизме работы дара, так что в твои слова я поверил сразу… Но! – Сайлар безрадостно хмыкнул, - Надо было, чтобы ты в этом усомнился. В конце концов, и репутация у меня такая… Маньяк!!!
Адам сдержанно улыбнулся. Тонкие струйки дыма просочились сквозь узкие зубные щели.
- Необычный способ попросить о помощи.
- Вероятно. Но после того как ты мне в отеле чуть черепушку одним ударом не проломил, не могу не выразить свое восхищение твоей подготовкой, я не верил, что при следующей нашей встрече – на любом уровне дипломатии – ты пойдешь на мировую, и мы сумеем договориться. Ну а в том шатком положении для тебя, мои шансы явно подрастали…
- Искаженная логика, Габриель, - не согласился Адам, - Под пытками человек во многом способен признаться - будут ли его слова истинными – вот в чем дилемма…
- Ты про суд великой инквизиции?.. Боже, неужто «actus fidei»?!! – Адам вопросительно поднял бровь, обозначив врезавшиеся, как след от лезвия ножа, морщины, не понимая издевку насчет аутодафе, и Сайлару пришлось отмахнуться и от этого, переходя на большую конкретику, - Ты говоришь о том, чтобы убить меня, как ты очухаешься, а как я потеряю бдительность, сбежать?
Адам без сожаления упустил основную мысль Сайлара.
- Если бы я захотел убить, то так бы и поступил в «Le Meridien Piccadilly Hotel», можешь не сомневаться, - в голосе Адама прозвучала такая холодная и обстоятельная трезвость, что ее впору можно было назвать обыкновенной жестокостью, с которой четырехсотлетний человек непременно рубил головы врагам в своем 17 веке.
- В себе ты уверен – вижу. А во мне не очень… - Сайлару стало досадно, - Слушай, и теперь не веришь?
- Иначе бы не привел в свой дом, - со спокойствием в голосе скромно отозвался Адам, - В твоих интересах поправить здоровье.
- Что да, то да! – поаплодировал ему Сайлар, кивая, - И если между нами определенный уровень доверия сформировался, я бы хотел тебя кое о чем расспросить…
Адам сделал останавливающий жест, лениво показывая, что Сайлару следует помолчать.
Сайлар примолк, вглядываясь в лицо Адама, ожидая дальнейших действий.
Глаза у него красивые, выразительные, и вроде бы мягкие, покорные, но в то же время стеклянные, холодные и бездонные.

[darkstrixy]

- Для начала, предлагаю выпить за знакомство и сыграть партию-другую в шахматы. Согласен? - этого Сайлар ожидать не мог, опешив, только невнятно хмыкнул, - Виски с содовой, бренди, мартини, может, крепленое вино? Что предпочитаешь? – Адам немного оживился, будто бы находясь особенную радость одновременно поухаживать за гостем и размять ноги.
- Виски, не разбавляй… Ну, - Сайлар преодолел конфуз, сосредоточенно почесывая затылок, - в знак расположения… прошу тебя, - нотки иронии помогали разрядить неприятную для него ситуацию отказа, - дай мне поесть, иначе я скоро слопаю все твои раритетные гобелены и закушу рамками от картин, как вафлями!
Адам хрипло рассмеялся, поднялся и удалился в сторону кухни.

Но еды он не принес - только выпить.
- Твою мать, а…
Из верхнего ящика тумбочки достал шахматы, делая Сайлару знак брать стул и присаживаться за столик рядом с креслом.
- Между прочим, мне еще чертовски больно, - мрачно огрызнулся Сайлар, вставая, но Адама это заявление никак не озаботило.
Он открыл коробку и расставил шахматы на доске, сразу выбрал, что играть он будет белыми.
- Типа в тон? – усмехнулся Сайлар, хромая, мрачно волоча за спинку стул по ковру.
В шахматы он играл недурно, успев поднатореть в обязательно вечерних партиях в облаке того же дыма с Чандром Сурешом, который шахматы просто обожал, считая их замечательным способом расслабиться, переключившись после долгого дня на иной вид деятельности. Поначалу физически страшно устававший в походах Сайлар так не считал. Шахматы – это головная боль усвоил он. А Суреш еще пускался в бесконечные рассказы о своей жизни в Индии и про своих непутевых родственниках в лице единственного сына – Мохиндера. Вот о последнем Сайлар не мог слушать – бесконечная мыльная опера.
Красивые, тонкие и изящные фигуры песчаного и светло каштанового цвета из дерева, особенно искусно, с мелкой, точной и ажурной резьбой были выполнены ладья, ферзь и король высокие и затейливые, как многоуровневые колдовские башенки из сказочных историй.
- Ого! Мне-то в шахматы попроще доводилось играть, а такие я никогда не видел… И дерево, наверное, жутко ценное…
Он ловко поднял и покрутил в пальцах левой руки, приближая к глазу ферзя.
- Это набор английский. 19 век, а основоположник столь тонкой работы Джон Калверт, - заулыбался Адам, разливая по бокалам виски, - Дерево – самшит. Дерево твердое, крепкое и по качеству ничем не уступает ореху или черному дереву.
- Даааа, - протянул Сайлар, выдергивая из руки Адама свой стакан, - ты, небось, со своего 17 века и играешь в шахматы…
Адам отхлебнул из стакана, поигрывая искрящимися гранями на свету люстры.
- Отнюдь, Габриель, - еще раз убедившись, что все фигуры на местах, неторопливо сделал свой ход, - Начнем? Не забывай, турнир у нас по быстрым шахматам, так что на партию не более получаса, - Адам указал на часы Сайлара, чтобы тот засекал время.
Сайлар не стал спрашивать про еду и вернул ферзя на d1.
Адам прикрыл глаза, делая глоток виски и задвигая пешку на e4.
- C5, - озвучил он, взглянув на часы.

Расчет, расчет и только расчет.
- Играть явно не стоило, - Сайлар сидел, подперев руками подборок, еще более мрачный и голодный, чем до начала игры.
А рассчитывать он умел плохо.
Сайлару начинало мерещиться, что он сильно захмелел, а сейчас просто свалится от слабости.
Три партии. Мат, мат, сдался. Все три он проиграл. Дело не в достойном противнике или в проигрыше как таковом. Игра его рассердила и утомила.
Адам мало изменился в лице. Играл он спокойно, почти ничего не пил, и все его ходы выстраивал, казалось, задолго до того, как они приходили в разболевшуюся голову Сайлара.
- Слушай, это ты мне в отместку за «Холли Кроссес»?
Адам растянулся в такой широкой улыбке, что показал бледно розовые десны, и складки вокруг уголков рта показались вырезанные острым лезвием ножа на древесине дерева. Адам встал и проследовал на кухню, через плечо отвечая Сайлару:
- Нет, Габриель, я просто люблю шахматы. Суреш должен был тебя научить играть.
Сайлар приподнялся со стула, удивленно проводив Адама взглядом.
- Ты знаешь о Суреше?.. – но Адам уже скрылся за дверьми кухни, и Сайлару пришлось забыть о своем вопросе, опускаясь обратно на стул, сварливо пробубнив под нос, - Ну конечно, что я еще хотел от человека, который работал в компании… Эй, а может, ты и имя мое скажешь – что ты всё Габриелем меня зовешь?!! Бесит уже, Аарон!!!
Сайлар отмахнулся.
Но с кухни потянуло едой. Запах теплого сдобного поджаристого с золотистой корочкой теста и курицы! Рассыпчатой сытной картошки!
К нему, клубясь сочными курино-грибными ароматами, приближалась самая вкусная в мире еда, покачиваясь на подносе в руках Адама.
Он нес большой и пышный пирог с курицей.
- Пирог вчерашний, дома редко удается ужинать… зато, - Адам извиняющейся улыбнулся, - я подогрел его в микроволновке. Устроит?

Сайлар ожидал более изысканного яства, еще лучше, если яств, но демонстрировать свою разборчивость, манеры или проявлять чувство такта не собирался. Накинувшись с жадностью собаки, он проглотил лично им отрезанные четыре больших куска пирога одним махом, пока хозяин дома флегматично выкурил еще одну сигарету, отметив, что вредные привычки идут через века, уселся обратно в кресло, и, в конце концов, вернулся к заданной Сайларом теме.

[darkstrixy]

- О чем ты хочешь меня спросить?
Сайлар икнул, залпом добивая остатки виски. В желудке приятно потеплело. Сайлар бы и уснул, растянувшись на диване, но дел еще хватало.
- Оооо! У меня к тебе нескончаемый список вопросов!.. Только вот у меня, в отличие от тебя, впереди вечности нет, к тому же, я полагаю, придется выбирать из сокращенного варианта?
Адам справедливо кивнул.
- Замечу, что времени отнюдь не много, Габриель. Сколь бы иронично не звучали подобные заявления из моих уст. Хозяин дома, полагаю, сегодня-завтра получит документы, подтверждающие смерть Адама Монро…
- Думал, что дом в твоей собственности… Хм. Окей. К основному списку, - Сайлар призадумался, покусывая губы и сосредоточенно переводя взгляд с одной картины на другую, прикидывая сколько это может стоить, пусть даже неизвестного автора, от подобных размышлений сбиваясь с мысли, - В чем именно заключается твой дар?
- Дар?! - Адам не смог сдержать насмешку, - Ты так это называешь?.. Изволь… Пусть будет «дар». Заключается он в том, что я обладаю множеством различных типов клеток, способных в случае травмы, потери конечности или органа, восстановить потерянное. Восстановление идет по Wnt и Beta-катеиновому сигнальному пути, по которому импульсы, запускают процесс регенерации и останавливают его, а так же специфической системы белков и генов эти белки синтезирующие. У меня нет так называемого гена «смерти» в клетках: они так же не могут делиться более 50 раз, но в отличие от людей, когда мои клетки изнашиваются, они быстро заменяются новыми, то есть я регенерирую с весьма высокой скоростью… - не без сатирической гордости отметил Адам.
- ОГО!!! – не дав досказать, Сайлар подпрыгнул на диване, сделав рывок, чтобы встать, но боль проткнула колено, и он быстро унялся, прикрывая ноги теплым шерстяным пледом, - Ты настоящий мутант! Все системы кодов человека перечеркнуты махом... Дааа, Адам… ты даже круче, чем я мог себе представить.
У Адама восторженные заявления не вызвали ровным счетом никакого отклика. Те же безжизненно кианитовые, покрытые туском, глаза.
- Ладно, не суть важно – твой дар сплошной генетический брак, и перенять способность к регенерации от тебя мне не светит, - понимая, что Клэр еще жива и найти ее можно, Сайлар смог отвлечься и пристально посмотреть в неприязненно сузившего ноздри Адаму, пожалуй, остро-обидное «брак» не пришлось живому ископаемому по вкусу, - Над чем именно ты вместе с Каито Накамуро и его командой работал в компании? – брови нахмурили переносицу ледяного лица Адама, - Не сомневайся, что я это знаю наверняка. Я был там.
Сайлар искал реакции Адама, ждал любой, пытался ухватиться за малейшее изменение мимики, но хмурые брови, наоборот, отпустили морщинки, разгладив переносицу и лоб, и выражение глаз стало опять безучастным:
- Тогда ты и сам должен знать род моих занятий в компании… - успокоено произнес Адам, и дым заклубился в воздухе, скрывая тень его истинного внимания.
- Эй! Я сказал, что БЫЛ там, а не работал… - Сайлар запнулся, видя безразличную усмешку Адама, - Хорошо! Слышал я только звон… Поэтому сейчас спрашиваю у тебя – они создали Хиро, Клэр, Эль, Иден, уверен, что Питера, и еще черт знает кого с твоей широкой подачи?!
В теплом свете лампы дым красиво рисовал узоры, набирая силу, поднимаясь к острым балкам, торчащим из потолка, как китовые ребра. Комната казалась живой, она дышала, то сужаясь в пространстве, то расширяясь.
В ноге пульсировала боль. Дергало между пальцами руки.
Желудок счастливо переваривал сытный ужин.
- Пожалуй, слишком громкое заявление, - поразмыслив, высказался Адам, изящным движением кисти стряхнул зернистый пепел на краешек пепельницы, лишенные цвета глаза стали прозрачными, - когда я пришел в компанию, у них было достаточное количество наработок, чтобы самостоятельно зачать эмбрион с заданными…
- Погоди, погоди!!! Стой! – нетерпеливо ерзавший по дивану Сайлар, вдруг протестующее замахал руками перед носом Адама, резко наклонился вперед, приблизившись, но задумался, прикусывая нижнюю губу, - Эмбрионы? ЭКО?!! Они что там из пробирки экстрасенсов выращивали???
- Примитивно, - блаженствуя в ускользающих тепло-серых мыслях, снисходительно качнул головой Адам, подумав, неохотно кивнул, - но в чем-то ты прав. Генетически все они обладали потенциалом своих родителей…
Сайлар не удержался от комментария:
- Значит, эти хорьки доказали, что экстрасенсорные способности наследуются.
Адам недовольно, но эстетически нежно выдохнул в лицо Сайлара, унимая его болтливость:
- Не способности вовсе. Наследуется энергетический потенциал обоих родителей.
- То есть они могут стать экстрасенсами, а могут и нет?.. – отрывисто прокашлял Сайлар, закрываясь от дыма, отгоняя его энергичными взмахами рук.

[darkstrixy]

- Они рождаются с зачатками способностей, но степень их развития, во многом определяемая контролем, будет зависеть от внешних факторов, - Сайлар решил не встревать со своими доводами в зарождающийся, совершенно индифферентный к окружающему, монолог Адама, - У компании была разработана весьма специфическая, но эффективная на практике, система становления и закрепления развивающихся способностей. Насколько я знаю, сложности были с подбором и совместимостью кандидатов на роль доноров. Выбивая максимальное количество эмбрионов от одной пары, уже на 5-6 неделе жизни зародыша, эксперты компании могли достаточно четко определить мощность энергетической составляющей будущего ребенка, - апатичность, легкость и цинизм, с которыми Адам вел повествование, словно бы читал доклад на научной конференции, побудили Сайлара сделать вывод, что этот человек ни в коем случае не был жертвой экспериментов компании, веря в грядущий ореол собственной славы, он с готовностью помогал в осуществлении проекта, - Чего они не могли – это обеспечить выживаемость плода. Из-за возникающего более чем в 90% случаев генеративного спонтанного мутагенеза, плод оказывался нежизнеспособным, и свыше 98% погибали, не доживая до 4 месяцев, максимальная смертность наблюдалась между 2 и 3 месяцем…
- Не хило они развернулись… - выдохнул Сайлар.
- Я помог, а вернее сказать интеграция моих генов в ДНК, помогла преодолеть смертность.
На том Адам решил прерваться, чтобы не взболтнуть лишнее, сворачивая разговор, для чего демонстративным жестом, сминая, затушил сигарету.
- Среди выживших был Хиро и весь двадцатилетний выводок?
- Да, - сухо ответил Адам с небольшим раздражением в надломившимся, вконец осиплом голосе.
Сайлар видел очевидность недовольства, но останавливаться было рано:
- Тогда в чем же неудача компании?
Адам невозмутимо покачал головой, и желваки на скулах напряглись:
- Неужели, ты до сих пор не понял одной элементарной вещи, Габриель? В результате трансгеноза преобразования в ДНК эмбрионов после внедрения чужеродного гена допустимы: большинство новорожденных справилось с мутациями, благодаря моим генам, и появились на свет без единой аномалии. Меньшинство родилось с патологиями… Количественно соотношение было приемлемым, - Адам будто бы состарился на несколько десятков лет за эти секунды, его благородное лицо быстро покрылось сетью мелких морщинок, словно старая керамическая ваза микро трещинами, - но разве дело в процентном соотношении… - чернее самой ночи светлые глаза.
- Да мне глубоко начхать на морально-этический аспект деятельности компании! – Сайлар раздосадовано крепко ударил кулаком по подлокотнику, чувствуя, что от удара рука тут же онемела, но ноге полегчало, - Ты мне скажи, что за генетические уроды получились?! Если они не сдохли от мутаций, от которых околело большинство их братиков и сестер еще в утробе суррогатной мамаши, а внедрение твоих генов, должны были подстегнуть процессы регенерации, то почему их сила даже не сопоставима с экстрасенсами, которых по земле и без всяких генетических фокусов, достаточно ходит?!!
Малокровное лицо Адама вспыхнуло алыми пятнами, и во взгляде мелькнула мстительная озлобленность, напрочь вытершая мимику степенной разумности и его постоянной возвышенности:
- А ты думаешь, только мои гены внедрялись в геномы их клеток? Вздор!!! – властный голос, разом прорвавший привычную сиплость, громким эхом прокатился по дому, - Они создавали совершенно новые генетические комбинации. Invasive methods! Никто из NHGRI и других государственных научно-исследовательских институтов или спецслужб не соглашался в дальнейшем финансировать проект по созданию такого человека будущего, каким его видела компания - мутанта с неподконтрольными сверхспособностями.
Как просто оказалось зацепить Адама. Три сотни лет, и он кипел, как подросток!
Но даже, когда он злился, то получалось у него это настолько приятно гладко, что это могло только позабавить Сайлара.
Адам рывком поднялся на ноги, Сайлар заметил как напряглись его скулы и вздулись вены на напряженный гневом шее, резко оправил жилетку, и уже медленно, словно осмысливая сказанное и осуждая себя за ненужную порывистость, провел рукой по волосам, приглаживая их, успокаиваясь в движении, подошел к окну и остановился там, привычным движением сложив руки поперек груди.
Через играющее в немного пыльном стекле теплое солнце, он смотрел на процветающий простор зеленого сада. Не сотворенный им, но от того не менее красивый. Подлинный. Живой. Чистый. Светлый.
Зовущий.
- Неужто ОПАСНЫ?! Ужели все эти новоявленные чудо-экстрасенсы не новый виток в развитии человечества?! Разве «Адам» не «подобен Богу»???
Адам стремительно обернулся, холодно воззрившись на довольно ухмыляющегося Сайлара.
- Тебе ли меня судить?! – патетически воскликнул он, и Сайлар совершенно бессовестно расхохотался, запрокидывая голову назад.
Шумела листва за окном, перекликались в утешающем сладком пении птицы.
Ответного хода не последовало. Адам овладел эмоциями и возвратился к задумчивому лицезрению сада.
- Да будет стращать. Собственно, лично твоя степень отношения к созданию «людей будущего», не так уж и важна, - Сайлар примиряюще зевнул, потянулся, выпрямляя руки, стараясь при этом не растревожить травмированные пальцы на правой руке, - Конечно, не только поиграли в продвинутых евгеников… мои вены до сих пор помнят те чертовы инъекции, после которых они регистрировали такие вспышки энергии, которые у меня ни разу не проявлялись до их вмешательства, но ты всего не расскажешь, тем более мне. Да я и допытываться не стану… Даже о том как тебе удалось выйти из компании и почему они позволили тебе это сделать… Конечно, к чему перегибать палку, когда мне сейчас так нужно сохранить твое расположение, - Сайлар покосился на Адама, но тот не собирался парировать, опровергать или вообще как-либо высказываться, - Скажи только какое Я имею отношение к компании? Мои-то способности не назовешь естественными… Ответь, Адам.

[Фрейя]

ух, закрутила
ммм.... так Сайлар вовсе не Габриель Грэй?

[darkstrixy]

Нет. Зачем ему под своим именем ходить. Та и без имени биография пропадает сразу. Мистер ИКС - одним словом.

[darkstrixy]

Как же это по-человечески откровенно прозвучало. И Адам сразу расслышал в просьбе неприкрытую боль. Старая, осознанная – затянувшаяся тонкой кожицей времени, но всё еще сильно и каждодневно докучающая рана.
Адам оборотился к Сайлару лицом, хотя стоял он против света, и выражение глаз нельзя было уловить.
- Этого я не знаю. Исключить всякое участие компании в появлении твоих способностей невозможно. Когда я оставил компанию они не проводили исследований по развитию и усилению экстрасенсорных способностей на взрослых людях, - голос Адама исказился, став глуше, - хотя к этому стремились… Но вот тебе сугубо мое личное мнение, Габриель. Я считаю, что они не имеют отношения к твоему «дару», - проведя некоторое время в раздумии, Адам решил вернуться в кресло, забрасывая ногу на ногу, перебирая, крутя между ловкими пальцами, пачку сигарет, - Ты уникален. Твой талант поглощения, запоминания и воспроизведения чужих навыков производит сильнейшее впечатление на любого, кто видел тебя в действии… - сердце Сайлара участилось, и он сглотнул, ощутив на себе пристальный и вместе с тем созерцающий взгляд Адама, не восхищенного, но уважающего, впрочем, его ли.
Адам выпрямился, поднимаясь и подходя к Сайлару, останавливаясь в метре, но продолжая изучать бессодержательным взглядом.
- Возможно, считай это исключительно моим смелым предположением, ты даже не ультимативный способ уравновесить или истребить зарождающуюся популяцию тех, кто вопреки всем законам природы, утвержденным и поддерживаемым ей на протяжении миллиардов лет, создал сверхлюдей, но ты - важное звено в уже созданной цепи событий, которые приведут если не к возврату, то остановке того, что сотворили... мы…
- Даже так! – Сайлар встал, игнорируя вспышку яростных болей под ребрами, сделал шаг чуть было не подогнувшейся правой ногой навстречу Адаму, чтобы они стояли практически вплотную, разглядывая загадочно матовые глаза друг друга, - Тогда почаще напоминай об этом Хиро. Питер не вызывает у меня опасений.
В воздухе распространялся удушливо-кисловатый запах бензина.
Адам приблизил лицо, чуть наклонив голову, заверяюще отметив:
- Не Хиро или Питер представляют для тебя опасность, - Сайлар оскалился, но его губы дрожали, он чувствовал Адама внутри себя, как тяжесть от забитых толченым стеклом в костях и мышцах, - Ты сам, - отчетливо произнес Адам, его взгляд стал повелительно цепким, - Ты на грани фола, и грань эта истончилась за последнее время слишком быстро, Габриель, - его желваки металлическими шариками переливались под кожей щек.
- Мне больно, - Сайлар с замиранием сердца ловил дыхание из его тусклых, малокровных губ на своем поглощенном жаром лице, и собственное дыхание представлялось зеркальным, тот же фруктово-медовый мягкий виски, но разве только лишь в нем дело, - Просто вылечи – другого не надо.
Но Адам его не желал слышать.
- Ты не думаешь, полагаясь на чувства и удачу. Чувства – субъективны, удача – призрачна, - его зачаровывающий, подчиняющий, голос с легкой хрипотцой замедлялся, и Сайлар едва держался на ногах, погружаясь в сон, - Ты словно бы желаешь приблизить свой конец, стремишься к смерти - как и все люди боясь ее, но с каждым разом осознаннее делая шаг навстречу, вглядываясь в ее уродливый лик, отраженный в глазах тех, кого ты убил… - как дьявольски близко к сердцу он прошелся своими лишенными эмоциями словами, - Для чего, Габриель?.. Всё сбудется точно так, и ты, повинующийся своим импульсам, погибнешь от смертельных ран в скором времени, но именно тогда…
- … я из безумия или мерзости порву ту цепь грядущих событий, чтобы не быть куклой судьбы? – вспоминая бунтующего против оказания любого влияния Питера, Сайлар хамовато и с вызовом заулыбался в приоткрывшиеся губы Адама.
Кривая вена прочертила вертикальную полоску на лбу.
- Дорог множество, твоя воля выбирать любую из них, чтобы сочинять свою судьбу, которую мы начинаем составлять, взрослея…
Адам был по-прежнему безличен.
Тишина и холодный белый снег в недостижимых по своей высоте горах, залитых таким же ослепительно белым, холодным белым солнцем.
Может, всё-таки его зрачки стали шире не от отсутствия света?
- Если я волен, как цепь событий может быть создана? Или все её варианты сводятся к одному единственному? Все ли дороги ведут туда, куда предначертано? – Сайлар скользил по поверхности, забавляясь витиеватыми связками слов, непроизвольно начиная копировать интонацию и настроение Адама, ощущая смешение дыханий.
Тепло исходило от них обоих.
Кровь опаляла сердце и внутренности.
Адам не дразнил, не играл, и Сайлару становилось не по себе от этой сомнительности ситуации.
- Вариантов больше, чем ты можешь просчитать, и каждая дорога ведет к своему финалу. Но разве твоя воля погибнуть, не узнав будущего, в котором ты изменишь его?
Вот что интересовало долгожителя, вот что он уважал на самом деле, выводя насмешливые гибкие сочленения букв истории под своим самоуверенным пером. Игра в Бога продолжалась за счет корректировки позиций игроков во времени на обширном игровом поле?
Или Сайлар снова ошибался и Адам пытался, не принижая свою роль и не унижая своё непомерное высокомерие, исправить то, что нагородил по глупости, помогая компании создавать сверхчеловека?
Он словно бы заглянул в колодец с черной болотной водой и увидел там свое перевернутое, искаженное и такое мертвенно бледное отражение.
Чего же он пишет на страницах своей судьбы?
- Не стремись к смерти? Помереть всегда успеешь? В смерти смысла нет? Да? Да?! - Сайлар отступил, сделал осознанный шаг назад, - Что ж, ага, я хочу изменить будущее САМ… Так как ЗАХОЧУ, так как ПОЖЕЛАЮ, - расстояние снова развело их по разные стороны барьера, но глаз Сайлар не отвел, с уверенностью глядя на Адама в упор, - Только ради этого стоит себя уберечь до последнего листа в записной тетрадке жизни… Я правильно говорю?.. – неопределенно улыбнувшись, Сайлар ощутил внезапно прилив огненных сил, - Да ты затрахал уже своей заумной мудней!.. Не хер мне мозги парить – у тебя Хиро есть – ему очки и втирай! – Сайлар почти рычал, по-звериному немного приседая, словно и впрямь собираясь прыгнуть, - Я не собираюсь исправлять твои косяки, если тебе стукнуло в голову за счет кого-то провести работу над ошибками!!! «Тебе ли меня судить?!» ДА?!! А НЕ ТЕБЕ решать трус я или нет!!! Ты НИ ЧЕРТА НЕ ЗНАЕШЬ ОБО МНЕ!.. Тебе даже имя мое неизвестно… Ничего тебе не известно.
Какая звонкая пощечина!!!
Вот теперь он бесповоротно и собственной рукой перечеркнул свой шанс на излечение: закончить ему свои дни бездомным калекой. Глупец! Невежда! Этот самовлюбленный гордец не простит ему такого обращение к своей высокородной персоне.
Вспыхнет, зашипит, выгнется, как кобра, гневливо раздувающая свой капюшон, и одним броском впрыснет столько яда, что он на месте упадет замертво.
Адам безупречно ровным взглядом оценил психическое состояние Сайлара.
Ни тени лишних эмоций.
Ударит? Пошлет его? Уйдет сам?
Гадал Сайлар, глубокими, но еще резкими, вдохами стараясь восстановить прежнее спокойное дыхание, он в полной мере оценивал насколько сильно перестарался, однако идти на попятную и менять утвердившееся положение, не спешил. Поздно. Да и Адаму следовало понять – Сайлар услышал его слова не рисковать понапрасну, но они немного значат для него, и вряд ли Адам имеет хоть малую толику власти, чтобы убеждать в чем-то другом, особенно, если это его собственные, ничем не подкрепленные, умозаключения.

- Поднимайся на второй этаж, я осмотрю травмы, - минимизируя визуальный контакт, Адам сделал короткий и тряпичный взмах рукой прочь от себя, повернулся на триста шестьдесят градусов и оказался спиной к пораженному его словами и действиями Сайлару.
Он изумился и оскорбился настолько, что не сумел понять свои первостепенные желания, не нашелся как позлее среагировать и как побольнее ответить.
Стоило ли?
Условность границ нарушена, но Адам благосклонно нашел в себе силы корректно отреагировать, пропустив мимо ушей столь низменные и унизительные выпады в свой адрес – вступать с ним перепалку сейчас – копать могилу, но уже не по гордости, а по глупости.
Адам вряд ли видел его движение, только Сайлар кивнул, низко опуская голову – кивнул, как поклонился, и быстро удалился.

[darkstrixy]

Подъем по лестнице стал настоящим адовым испытанием для его бедра, но, видимо специально открытая дверь, чтобы гость не свернул в соседние комнаты, встретила его легким и убаюкивающим мягким светом. Запыхавшийся и раскрасневшийся, всё, о чем он мог думать – была кровать. Нестерпимая боль приказывала немедленно куда-нибудь сесть. Кое-как, придерживая рукой ногу, стараясь сильным сдавливанием унять боль, он дохромал до комнаты, по привычке прикрывая за собой дверь и открывая окно, взглядом отыскал ближе к окну кровать, и с облегчением уселся на нее, потирая простреливающее бедро, покрытое россыпью горячих и колких искр. Теперь он мог осмотреться и оправиться от мучительной гримасы увечного.
Приятная глазу, элегантная и уютная комната, окрашенная в бежево-персиковые цвета, в тон подобранный массивный ковер, на котором и располагалась кровать, над ним шестирожковая люстра, еще несколько источников света в виде той же формы бра, справа и слева от кровати, как сестры-близняшки, из мореного дуба резные тумбочки, на которых стоят светильники, по стенах развешены четыре небольшие картины, чуть наклонные большие окна в окантовке кремовых штор с подхватами из бискрового оттенка кистей, которые теперь подрагивали от небольшого дуновения ветерка, между окнами зеркало в позолоченной раме, а под ним низкий секретер с лампой и часами, есть двухстворчатый шкаф без ножек, но кровать! Кровать была отдельным разговором. Когда нет своего дома, любой другой понравившийся дом воспринимается, как родной, и Сайлар со смехом упал в глубокую мягкость воздушной кровати. По цвет прикроватных тумбочек, с мощными и резными четырьмя столбами-украшениями несуществующего, но предполагаемого, балдахина с его верхними планками, образовывала то ли затейливый в своей искусной резьбе каркас невидимый коробки, то ли деревянную клетку, но Сайлар, лежа на кашемировом покрывале цвета бисквит, головой на маленькой бархатной подушке, чувствовал себя некоронованным королем. Он закинул голову назад и увидел глубокую, рельефную, как лепнину, потрясающую плавную резьбу обтекаемо-остроконечной спинки кровати.
Не воспринятая, не поддерживаемая, промелькнула, болезненная до сжатия сердца, мысль, что дом у него всё же есть. Дядя, которого он не видел со смерти матери, пожалуй, будет рад его видеть у себя. И пусть не роскошь королей – скромный домик в провинции, но настоящий, разве не родной?!.. Могущий так легко стать его. Ведь он настолько часто там бывал, да дядя был к нему сильно привязан, почти как к сыну, хотя его собственная дочь страшно ревновала… Через закрытые веки тлело, не изливаясь, тепло в глазницах и в переполненном закипающей кровью сердце, когда он видел знакомые места – дом, где его помнят и еще… Дядя ведь жив!.. ждут… ЖДУТ. Дрянной ублюдок!.. Интересно, стерва Бека вышла замуж за того напыщенного придурка Кемпа… Харди?.. Харлей?.. Харрелл?!.. и перебралась, наконец, во Флориду?.. Как же назывался этот городок, о котором она упоминала с таким блаженством?.. Винтер Лэйк?.. Да, не мешало бы и двоюродную сестричку навестить!.. Может, она еще помнит их… Дурацкие мысли, от которых он всегда улыбался, облизывая губы...

Глаза открылись, прогоняя видение, и Сайлар увидел Адама. Он стоял, опираясь на спинку, принесенного откуда-то из этой комнаты, стула, и смотрел на Сайлара, игнорируя всякое представление о Беке Таггарт, будто бы понимая и ничуть не принижая то светлое, что осталось в памяти – не истерлось с годами, не померкло, не утратило значение – понимание дома.
- Дай мне руку, - присаживаясь, протянул он свои длинные тонкие пальцы.
Сайлар спешно сел, поднимаясь резко и одним рывком, вкладывая между чуть теплых ладоней Адама свою правую ладонь, непроизвольно прижимая друг к другу сломанные пальцы.
- У тебя произошло смещение отломков фаланг среднего и безымянного пальца, - внимательно, стараясь сильно не давить на травмированные пальцы, осмотрев кисть, вынес вердикт Адам.
Отпустил руку и кивнул.
- Раздевайся, я посмотрю что там у тебя с ногой. Заодно плечо, ты его сильно бережешь…
Сайлар слегка опешил. Да, плечо он выбил когда-то, но успел забыть о нем – сустав вправили, треснувшая кость срослась, и боль там была не столь частой, как в ноге.
Хоть Сайлар и воспринимал Адама уже как доктора, но раздеваться, как на приеме, не слишком хотелось.
Адам скептически откинулся на спинку стула, изгибая золотистые брови в знак своего непонимания внезапного упрямства или стеснения Сайлара.
- Подумаешь! – Сайлар сплюнул в сторону и с недовольством разделся, про себя подумав, что ему и живот не надо втягивать, за последнее время он был настолько занят поисками Адама, что и питаться-то нормально не успевал, похудел очень сильно.
Должно быть, отвратительно теперь выглядит.
Доходяга и калека.
Обозначились углы и небольшая вогнутость височных костей. Впалые щеки подчеркнули высокие скулы. Горбатый нос визуально стал более костистым, и выглядел уродливо деформированным. Нижняя челюсть казалась уже, сильно проступали угловые сочленения и желваки. Выпирали ключицы. Плоские грудные мышцы рельефно и очень плотно прилегали к грудной клетки – облепляли каждый ее сантиметр, как полиэтилен тонкий пласт филе в вакуумной магазинной упаковке. Вместо передних зубчатых мышц туго гнулись выпирающие коромысла пластмассовых ребер. Никаких кубиков пресса - мышцы живота сильно втянулись, прилипая к стенке брюшины, пряча теперь разве что потроха под тонкой и натянутой кожей. Из бугрящейся дельтовидной мышцы выскальзывала, едва ли выходя на поверхность, острый выступ акромиона, делающие плечи очень худыми. Бицепс представлялся просто аномальным вздутием на костях, а плечевые и локтевые мышечные сгибатели были оплетены такой плотной сетью жил, что, казалось, будто вместо мышечного волокна внутри руки разрастаются густой ветвящейся сетью, толстые побеги мощных вьющихся растений…
Фрик, выполненный методом пластификации, из музея фон Хагенса, разве что укрытый тонкой тканью кожи.
Ребра тяжело втянули воздух.
С ног до головы Адам оценил физическую форму Сайлара небрежным поверхностным взглядом, вздохнул и поднялся посмотреть плечо.
- В суставе, близрасположенных связках и тканях развивается воспаление, сустав немного нестабилен, видимо, после вывиха плеча… - пальцы легли на плечо и немного сдавили его, проминая, - Точно не было выпадение из сустава? Не беспокоит? – пальцы, даже не как у пианиста, а как у цепкой паукообразной обезьянки, невероятно проворные, гибкие, - Меня тревожит боковая костная мозоль на месте сросшегося перелома – кость деформировалась в этом месте…
Ребра вызвали меньший интерес, Адам только провел руками по ним вдоль, будто отсчитывая их, щекотно скользнув по талии, и сразу же перешел к выступающей тазовой кости, вниз по ноге до колена.
Лицо его было на уровне паха, и Сайлар почувствовал неловкость, представив выпирающие тазовые кости, старательно вырисовывая на своем лице безразличие и грубо, стараясь не раскраснеться, вытирая так некстати всплывшую в памяти Беку.
- Травм было много… серьезных… - Адам постучал по колену, и Сайлар чуть подогнул ее, - Зажило… и не слишком… благополучно… - при надавливании Сайлар чувствовал боль, но отступать назад было некуда, он едва ли не упирался в кровать, - небольшое повреждение мениска сохранилось… мышцы и связки около него по-прежнему воспалены… Ты с какой высоты прыгал? – поинтересовался, поглаживающими легкими движениями проходясь вдоль лодыжки бархатистыми ладонями, как бы чуть растирая ее мышцы.
- С хорошей высоты! Захочешь от компании свалить и с большей прыгнешь! – усмехнулся Сайлар, с видом мученика переступая с ноги на ногу.
Жертва, жертва – палач стал жертвой – пожалей!
Ему хотелось быть таким пушистым кроликом.
Сейчас.
- А вот здесь, - то самое злополучное бедро, и Сайлар переместил центр тяжести на другую ногу, удерживая равновесие.
- Асептический некроз головки бедра – плохо дело… - покачал головой Адам, и возбуждающийся нежностью Адама настрой Сайлара моментально сменился гневом.
- Ты мне голову медицинскими терминами не засоряй – вылечить сможешь, тебя спрашиваю?!!
- Габриель, это дегенеративное заболевание, даже при самом лучшем исходе в результате длительного лечения, происходит частичное восстановление структуры костных тканей – сустав в полной мере работать уже не будет никогда, - Адам выпрямился во весь рост и сделал круговое движение кистью, чтобы Сайлар не болтал, а поворачивался к нему спиной.
- Так сможешь или что? – Сайлар ударил больной ногой об пол, разворачиваясь, и почувствовал, что сейчас заорет от боли во все горло, вместо этого лишь жалко ссутулился, перекосив лопатки.
- Деформации и небольшие смещения дисков – повезло – никаких компрессионных переломов, которые часто сопровождают прыжок с высоты при жестком приземлении на ноги… Тебе обычная вправка нужна. И крепкие мышцы, чтобы потом это всё удерживать в правильном положении, - промяв и простучав позвоночный столб от шеи до крестца, изрек Адам, мягко, за талию, опять развернув к себе лицом.
- Да черт тебя дери, Адам! Ты что оглох что ли?! Я тебя спрашиваю – ТЫ ВЫЛЕЧИШЬ ИЛИ ЧТО??? – Сайлар скинул его руки с себя и уселся на кровать, опираясь о полусогнутые руки.
Он занервничал.
- Я тебе еще в Ньюбери ответил, что да, - Адам расслабленно улыбнулся.
И вот момент Сайлар ощутил себя под надежным покровительством самого Бога.

[Фрейя]

мрррр.... какая прррелесть
Сайлар мурлыкать не будет от удовольствия?

[darkstrixy]

Время, которое запросил Адам, сразу насторожило Сайлара и заставило призадуматься. От шести до восьми часов. Так как многие изменения, вносимые Адамом в процессе восстановления, могут быть весьма болезненны, от местной анестезии придется отказаться. Общий наркоз означал сон на все время проведения Адамом манипуляций. Вопрос доверия и собственной безопасности встал ребром. И Сайлар настоял только на обезболивающих блокадах. Адам не стал спорить. Под новокаиновой блокадой, он сместил, приведя в изначальное положение, фаланги кисти, после каждого совмещения сверяясь с ее точностью, глубоко и тщательно проминая вправленный участок. Худые и быстрые паучьи лапки пальцев - точность и ловкость выполняемой операции говорили, что подобные манипуляции для него не новы. По мнению Сайлара, Адам опирался еще и на незнакомые Сайлару механизмы распознавания своей искусной хирургической работы, как Сайлар тогда сделал ставку на идеальный слух, выслеживая Адама – так теперь и он, каким-то образом тактильно, или с помощью других тонко настроенных и идеально отлаженных механизмов, словно собирая косточки под постоянно включенным рентгеном, усматривал ошибочность или верность сложной вправки. Позвоночник требовал точечной блокады преднизалоном. Сайлар повел плечом и повернулся спиной к трагично вздохнувшему Адаму. «Уверен, что не хочешь сделать всё под наркозом?» Сайлар качнул головой. «Я понял» Ни настороженности, ни тревоги Сайлар не ощутил ни в вопросе Адама, ни в его же ответе. Но следующее, что ощутил Сайлар, был ошеломительно сильный и резкий удар, то ли локтя, то ли кулака, в висок. В голове на короткий миг вспыхнуло солнце, зарделось ярким белым светом, после чего всё так же быстро погасло, еще до того, как он упал в темноту, завалившись на бок у ног Адама.

Не будет!
Потому что ДАЛЬШЕ я не знаю ЧТО ПИСАТЬ!!!!!

НУ ПОДСКАЖИ ЖЕ МНЕ!!!!!

[Фрейя]

Не будет!

эх... а я размечталась

Потому что ДАЛЬШЕ я не знаю ЧТО ПИСАТЬ!!!!!

бу...

НУ ПОДСКАЖИ ЖЕ МНЕ!!!!!

ты думаешь, я на это способна? мои умственные способности годны только на следование за твоим сюжетом, на большее не надейся
ну... вылечит Адам Сайлара... Сайлар весь изнежится... тут Адам его и возьмет... тепленьким... поиспользует в разных позах и бросит... а Сайлар с горя пойдет и пристукнет Питера, Хиро и всех остальных... Что в некотором роде будет соответствовать глобальным замыслам Адама... эээ...
можно, я больше не буду позориться?

[darkstrixy]

Я восхищаюсь ТВОЕЙ БУРНОЙ ФАНТАЗИЕЙ!!!!!!!!!!!!!!!
Я до ТАКОГО бы точно додуматься не смогла!
Даже подумать, что имно в эту сторону думать-то и надо не смогла!!!!

Ты думаешь Адаму Сайлар нужен очень и очень? То-то оно, что не особо - своя безопасность важнее. А Сайлару Адам теперь нужен? ВООБЩЕ НЕТ!!!
И как здесь возможен хоть каокй-нить амур?!!

Кста, как тебе сам перс Адам???

[Фрейя]

Я восхищаюсь ТВОЕЙ БУРНОЙ ФАНТАЗИЕЙ!!!!!!!!!!!!!!!
Я до ТАКОГО бы точно додуматься не смогла!

Вот!!! А теперь она еще и издевается

Ты думаешь Адаму Сайлар нужен очень и очень?

это смотря какие планы бродят в голове у Адама. он ведь вполне может использовать Сайлара как пушечное мясо... вот только не спрашивай про планы, я не знаю какие точно

А Сайлару Адам теперь нужен?

нуууу... эээээ.... ну ты же умная, придумай что-нибудь

как тебе сам перс Адам???

сначала вызвал легкое отторжение. показался уж слишком равнодушным ко всему. но с другой стороны, а каким еще можно быть после 300 лет жизни? уже всё повидал, уже ничего не интересно. А вообще... напомнил Дракулу искусством вот еще интересуется В общем, классный парень, отличнейшая пара для взрывоопасного Сайлара

[darkstrixy]

Нет! Адам не станет вмешиваться в грядущие события (он и так обозначил свою предельную терпимость к Сайлару, даже помочь согласился). Потому как Сайлар важен для той ключевой игры. Но если вопрос заострится до состояния "он" или "я", то выбор тут один - "я" - я, то есть Адам!

Вот как раз Адам Саю вообще на фиг сдался!.. Но я нашла выход!
И окончание фика! Так что ДОНТ ВОРРИ!!!

Я думала-думала каким должен быть перс... И поняла, что имно таким. Уж поверь, он не пофигист, просто за столько-то годаков научился выбирать по поводу чего стоит напрягаться, а по поводу чего нет. Выработал свою позицию, выстроил градацию приоритетов. Вся его медлительность и сонливость пока ему делать-то собственно нечего, но если затронут его интересы и действовать придется быстро, то он моментально преображается. Сильный перс всегда чуточку ленив!
Насчет неинтересности - как раз нет! Я немного прописала дальше про Адама - чуточку, но важное о нем.

Что до Сайлара, то да, хорошая партия. Адам контролирует его и ситуацию, не оказывая излишнего прессинга, чтобы не вызывать ответной агрессии и не ставить себя под удар. А Сайлар тоже не торопится нарываться пока Адам его не вылечит.
Взаимные уступки вобщем!..

Пока что!