Новая попытка выйти на старые рубежи!

[darkstrixy]

И пони снова бугают по кругу!..

Фрейя, получается как-то так.


Питер, всеми силами вырываясь из плетущейся вокруг его шеи цепи обстоятельств, одним махом решил раз и навсегда покончить с тем, что измучило, истощило физически и морально. Слезно умоляющая, убитая горем, мать просила его вернуться в Милан, она уверила его в правильности решения уступить, ради семьи и ради своего спокойствия. Хиро не нашел силы дать ответ на простой вопрос – почему он отказал в помощи Натану, в противовес спасению Питера. По сложившемуся о Питере мнению Хиро, тот бы не понял: такое невозможно понять, когда ради спасения многих человеческих жизней, жертвуют одной. О своем внезапном отъезде Питер сообщил только Мохиндеру, тревожась за то, что оставляет их, упрашивая Мохиндера только об одном – опекать Молли. За несколько недель, проведенных с этой пылкой и противоречивой девчушкой, он успел крепко привязаться. И, горячо сжимая ладошки девочки, стараясь не показывать свою встревоженность, обстоятельно внушал Мохиндеру, что ни в коем случае нельзя позволять Хиро использовать малышку. На уровне инстинкта он понимал, что девочка окажется в страшной опасности, если примкнет к компании «спасителей мира», в которую так рвались Клэр и Мэтт, а теперь прячутся в разных точках мира, не забывая, что их возвращение в Нью-Йорк лишь вопрос времени. Питер был уверен, что Хиро действует не один. Избирательно помогая людям со сверх способностями, он будто оставляет для себя метки, чтобы, при необходимости, позвать за собой спасенных, когда сочтет нужным. А необходимость наступит, если Хиро решит, что Сайлар становится слишком опасным, чтобы оставлять в живых. Будет ли следующим Питер, после смерти Натана, Питер не сомневался. Одна прилюдная оплошность, стоит всего один раз позволить взять способностям верх, и ему вынесут четкое предупреждение о нежелательности их использования в дальнейшем. Питер хотел бы взять Молли и Мохиндера с собой, но останавливал себя тем, сознавая, что подобный его шаг продиктован лишь страхом за них. Сайлар не найдет Молли, хотя бы потому, что он не знает о ее существовании, и даже если это станет известно, то Молли переехала, а куда ее бабушка не в курсе – никто не выдаст Молли. Тревоги беспочвенны. Только тяжело было на сердце, и Питер заклинал Мохиндера не подставлять девочку, даже если мир на земле будет зависеть от ее участия.

Объявили посадку на рейс, и Питер крепко обнял Мохиндера, отчаянно и беспокойно прошептав на ухо:
- Береги, слышишь, БЕРЕГИ Молли!.. Прошу тебя, УБЕРЕГИ.
Слезы не выкатились из опечаленных глаз, только соль прожгла слизистую, запалив огнем кровь во всем теле. И сердце сжалось до боли.
- Не бойся за нас! – звонко рассмеялась девочка, Питер видел, что страх его передался, но справляется она с ним значительно лучше, разгоняя тучи тревог солнечными детскими улыбками.
Она обещала, что не будет плакать, как ревела, прощаясь с родителями, но и сейчас не смогла совладать с собой:
- И почаще звони нам, - почувствовав жарко-горькую боль в сердечке, она внезапно уткнулась носом ему в живот, повисая на нем и утягивая за собой вниз, так сильно, что Питер чуть не упал на колени от ее тяжести и своей слабости.
Она всё тянула его сесть, остаться, внять ее несчастным слезам, тоской и мукой пропитавшим рубашку насквозь.
Но сколько бы он не утешал, обнимая и целуя малышку в нос и лобик, смахивая с круглых щечек бежавшие градом горячие слезы, Молли всё не могла остановиться, переходя в неудержимо истерическое состояние.
Не отпуская буйно рвущуюся за Питером девочку, Мохиндер тогда серьезно прикрикнул на Питера, без всякого снисхождения к тяготам прощания холодно сказав, что ему следует немедленно уйти, чтобы не расстраивать Молли сильнее.
- Я позвоню, Молли, я обязательно вам позвоню как приеду!.. Ты мне веришь, Молли?.. – беспомощный от потрясения, он пятился, отступая, с волнением глотая слезы, пытаясь удержать на лице улыбку, а краснолицая и зареванная, сжимая руки в кулачки, Молли злобно кричала ему вслед, брызгая слюной.
- Я ненавижу ТЕБЯ!!! НЕНАВИЖУ!!!! НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ!!! НИКОГДА!!!
Мохиндер едва справлялся с ней.
- Ты будешь виноват!!! Ты ОТВЕТИШЬ, если со мной что-нибудь случиться!!! ОТВЕТИШЬ!!! – милая и симпатичная девочка вмиг превратилась в разъяренную фурию, готовую броситься на Питера и выцарапать предателю глаза.
И, зная своенравный и быстро изменчивый характер Молли, он развернулся, весь дрожа от волнения, покрепче ухватив за лямку сумку, и торопливо зашагал прочь. Слыша яростный топот ее каблучков по полу, взбешенные крики, несправедливые обвинения, проклятия и громкий обиженный плач, заглушающий остальные звуки аэропорта, воспринимая всё происходящее, как ожесточенно-мстительные удара стального бича по спине.

@темы: зарисовки

Comments

[darkstrixy]

Питер разрывался между двумя странами и двумя самыми сильными привязанностями, оставшимися в его жизни. Каждую ночь он ждал, что, позвонив утром в Нью-Йорк, на том конце никто не снимет трубку. После долгих разговоров с матерью, несмотря на все старания ее мужа, которые всегда оканчивались возвращением к Натану и, как следствием, лошадиной дозой снотворного, он ложился спать, боясь того, что мать проснется посреди ночи и, отыскав в запертом на ключ журнальном столике спальни, залпом выпьет весь пузырек. Прислуга вечером уходила, и кроме матери, ее мужа Густаво Парлани и Питера в доме никого не было. Питер лежал в своей кровати, как в гробу без крышки, оплетенный влажной белой простыней, вслушиваясь в каждый звук, судорожно сопоставляя в голове, может ли он нести в себе угрозу или нет. Привыкший жить в одиночестве, теперь он остро чувствовал нехватку Натана. Может быть еще и потому, что мать строго настрого запретила убирать все картины и фотографии с Натаном, будто бы специально, чтобы травить себе душу, развешивая их по всей квартире, так что пройти по дому, не пересекаясь со строгим взглядом Натана было невозможно. Любые шорохи в коридоре настораживали Питера, заставляя то накрываться одеялом с головой, укладываясь на бок, то быстро вскакивать и босиком выбегать из комнаты в нелепых поисках источника шороха. Но по коридору до его воспаленного слуха доносился лишь тихий плач матери и успокаивающий ее такой же негромкий мужской голос. В том время, как вести из Нью-Йорка были стабильно положительными, даже малышка Молли уже начала прощать Питера, подходя к трубке, чтобы похвастаться где они были с Мохиндером и что они узнали за сегодняшний день, быстро ухудшалось психическое и физическое состояние матери Питера, что заставило их с Густаво оставить квартиру в Милане и перебраться в просторный загородный дом в живописном местечке провинции Сиена, что находится в Тоскане. Очень редко, еще до того как Питер и Натан переехали жить в Америку, но они всей семьей приезжали отдыхать сюда на лето. Это было уютное, обжитое гнездышко, где каждый чувствовал себя по-настоящему дома. Но не теперь. Дивная красота природы, смена холмов и долин, обилие озер и рек, чистый воздух с густыми ароматами, растущих на склонах холмов массивных пиний и постоянное летнее солнце на фоне лазурного неба, очаровательный цветущий сад, да и сам домик, словно яркая детская игрушка, увитый алыми плетями роз – ничто не могло тронуть сердце замкнувшейся матери. Переехав сюда, она облюбовала сад и часами, молча, копалась там, подрезая, пропалывая и удобряя розы, срезая каждый начавший увядать цветок, говоря, что Натану бы это не понравилось – он любил только что срезанные цветы – свежие, всегда свежие! Своего мужа и своего сына она словно бы не замечала. И если Густаво так же начал отстраняться от своей жены, стараясь сберечь свой собственный покой и благополучие, равно как и сбережения семьи, то Питер ощущал себя пустым местом, в противоположность городу, она даже не говорила с ним, ни за завтраком, ни за ужином – не разговорила вообще. Как бы не бились за ее жизнь родные и врачи – улучшений не отмечалось. Густаво принял на себя все обязанности по семейному бизнесу и вскоре был вынужден, по мнению Питера, только рад, вернуться в Милан, оставив мать на попечение опытных сиделок и самого Питера. Приезжать в Сиену он стал все реже, из-за отсутствия времени, да и дорога сюда отнимала не менее 4 часов пути, а по мере того, как Густаво погружался в дела, Питер оказывался от них все дальше. Питеру подобное положение дел не нравилось. Но оставить в беспомощном положении мать, чтобы отвоевать семейное дело, он не мог, да и на сколько хорошо он разбирался в делах, если никогда прежде ими не занимался. Уверяя себя, что всё уладится, не позволяя падать духом, он старался хотя бы ненадолго выводить мать на прогулки, спускаясь к красивому озеру неподалеку от их дома, ненавязчиво разговаривая с ней о том, что ей было еще интересно – о Натане, потихоньку напоминая о себе, как о брате Натана и о ее сыне. Иногда Питеру казалось, что мать реагирует на его слова адекватно, улыбаясь и кивая, ему казалось, что она понимает! Но немедленно и жестоко разочаровывался, видя, что даже после десятиминутного молчания, она так же блаженно улыбается, теребя в руках бутон белой розы. Незаметно пролетающие недели объединялись в один сплошной дождливый день. День, как ночь, в котором нет Натана, и совершенно измученная мать превратилась в гипсовую статую, в мольбах о воскресении сына, склоненную над его могилой. Все свои силы он отдаст ей, не покинет ее никогда. Но сколько у него осталось сил, и откуда их он сможет черпать, Питер не знал. Под вечер мрачные мысли помогали скрасить разве что изредка наведывающиеся соседи, больше с сожалениями и слезами, чем с помощью, да верное «Мореллино Ди Скансано» - ежевично-фруктовое с бархатным ароматом осенних листьев.

Звонок мобильного телефона отвлек Питера от мыслей о необыкновенно жарком для осени дне и том, что ему, возможно, следовало бы доехать на машине до магазина, вместо того, чтобы идти пешком и возвращаться, идя с тяжелыми пакетами по обочине шоссе до дома. Поставив пакеты с продуктами между ног, и отерев пот со лба, он увидел на высветившимся дисплее номер Мохиндера. Давно не было вестей. Пролетевшая на большой скорости мимо него машина обдала жаром и пылью. Питер закашлялся и отвернулся от дороги, включив мобильный на громкую связь.
- Да!
Кого угодно сейчас он бы мог обругать, но Мохиндера или Молли он рад был слышать в любое время суток и при любых обстоятельствах.
Щеки полыхнули огнем. Сухие губы растянулись в улыбке, ожидая ответа.
- Ну здравствуй, Питер, давно не слышались, а? - рассмеялся в нее голос, от которого Питера сразу бросило в холодный пот и в ушах гулко зазвенело.
Кровь с силой ударила по жилам, Питер задохнулся на миг, стараясь удержаться на ногах.
Из упавшей сумки по земле рассыпалось накупленное продовольствие в местных магазинчиках.
Он не мог поверить в то, что слышит этого мерзавца. Он был уверен, что бегство в родную Италию перечеркнет прошлое в Америке, если не забудется, то притупится, но тупилось только в голове от концентрации в крови Тосканского вина.
Как наивно было полагать, что Сайлар больше не появится в его жизни.

[darkstrixy]

- Я успел соскучиться, братец… - ласково проворковал Сайлар.
- Что ты с ними сделал?!! – вне себя от негодования, взревел в трубку Питер, схватившись за нее, как за единственную надежную опору, обеими руками.
Хмель выветрился за одну секунду.
И на Питера нахлынул черный ужас оттого, что Мохиндер и Молли могут быть уже мертвы.
Он задрожал, часто сглатывая накатывающий ком в горле, превозмогая спазмирующий желудок страх.
- Ничего, что бы нарушило их сохранность, - посмеялся над его криками Сайлар.
- Сохранность? – в глазах помутилось, Питер присел на корточки, опершись об асфальт одной рукой, в слепом вопрошании взирая на разливающийся под пальцами вишневый сок, - Чего… - голос оборвался, - ты хочешь от меня? – сдерживая дрожь в голосе, он говорил тихо и уже с закрытыми глазами, но вишневый сок, булькая, все равно лился в темноту.
Быстрый и напряженный сердечный бой.
КАК Сайлар НАШЕЛ МОЛЛИ?!!
КАК?!!!!!!
- Я же сказал, что соскучился по тебе, братец. Стало быть, хочу тебя видеть, - вдоволь наиздевавшись, Сайлар сделал паузу, дав возможность Питеру отреагировать, но Питер промолчал, - Так что будь добр появиться завтра в аэропорту «Джона Кеннеди» к 12.40, рейс AZ 00608, «Дельта Эйрлайнс», забронирован на твою фамилию, сегодня на 18.30. в аэропорту «Фьюмичино». Там получишь ключи от камеры хранения в аэропорту «Кеннеди» с номером, по прилету, не теряй время, спускайся в камеру хранения и следующий звонок тебе будет оттуда. Понимаешь, что произойдет, если звонка не будет?..
- Это месть?.. Зачем ты это делаешь?.. – не открывая глаза, спросил Питер.
Голос слабел, и он вдруг явственно ощутил, что усталость сковала настолько, что у него просто физически не осталось сил даже подняться.
- ЗАЧЕМ?!!!!
На кого оставить мать? Как можно ОСТАВИТЬ?!!
Густаво не приедет сюда, даже если Питер будет стоять перед ним на коленях.
- Я тебе сказал «чего», такой же ответ и на вопрос «зачем». Ты понял, куда тебе сегодня заказан путь?
Потому что Густаво наплевать. Он никогда не любил… Ничего, кроме денег.
- Я хочу поговорить с Молли и Мохиндером, - глаза открылись сами собой, и безразличный взгляд сфокусировался на черно-вишневой точке асфальта в полуметре от его носа.
Ни капли сладкой рубиновой дряни.
Если не он поедет за Молли и Мохиндером, то кто это сделает. Сайлар без промедлений убьет обоих.
- Будем считать, что твой ответ был «да». Хочешь поговорить, пожалуйста.
В телефоне зафонило, послышались звуки возни, раздались возмущенные вскрики и показное жалобное хныканье, в которых Питер сразу узнал голос Молли.
- Молли, давай-ка без самодеятельности, просто вежливо и внятно скажи «привет, Питер».
Трубка перекочевала к раздраженно сопящему носу.
- Эй! – расслышался короткий шлепок и немедленный отзвук встречного удара.
- ОТВАЛИ, КОЗЕЛ!!! – сердито пискнула Молли и опять стукнула.
- Полагаю, Молли опознана! – неоправданно радостно воскликнул Сайлар под упрямые завывания малышки куда-то ее оттаскивая, потом он хлопнул дверью и стало тихо, только звук его шагов, - Ну, голуба, ты слышал, что надо говорить в трубочку… В смысле не «отвали, козел». Ага? Ага!
В трубке какое-то время печально помолчали, словно собирались с духом, чтобы трагически упавшим голосом произнести.
- Прости меня.
Мохиндер…
Ком в горле проглотился сам собой. Из глаз безвольно полились слезы.
Мохиндер бы и не смог уберечь Молли от Сайлара!..
Кому же он доверил Молли!..
Питер оттолкнулся рукой от асфальта, но не удержал равновесие на корточках и шлепнулся назад, зацепив ногой оставшийся не поваленным пакет.
Еще немного и он взахлеб разрыдается из жалости к себе.
- Да что такое! Никто не хочет следовать инструкции!!! – наиграно возмутился Сайлар, а Питеру холодно добавил, - Надеюсь, ты понимаешь насколько непросто и шатко их положение. Твой звонок мне из камеры хранения не должен быть позже 12.55. И вот еще что – запомни – никаких компаньонов и помощников, ты должен быть один.
После чего в трубке раздались размеренные короткие гудки.
Никто не поможет Молли и Мохиндеру, кроме него.
Он уедет ненадолго. Совсем ненадолго. Мать и не заметит его отсутствие. Он успеет.
Взяв себя в руки, отирая лицо от слез, Питер сбросил звонок Сайлара, и торопливо набрал номер Густаво.

[Фрейя]

ой, как всё трагично
И вот почему только я всё равно на стороне Сайлара?

[darkstrixy]

Потому что ты - ФАНАТ Сая!!!

[darkstrixy]

- 8, 9, 10.
Глубоко и шумно выдохнув, Питер открыл глаза, когда самолет начал задирать нос, пронзая серебряной стрелой кучевые облака, поднимаясь за пелену раздутых серых масс к чистому голубому небосводу. Его единственный шанс преодолеть стеснение тоски и одиночества – вырваться в слепящий глаза беспорочно чистый небесный мир.
Две таблетки «Диазепама» не вызвали даже желания зевнуть.
Постоянный стресс лишил сна.
Или это было сухое вино?
Сегодня он не мог дозвониться на мобильный Густаво, равно как и домой в Сиену.
Гудки, гудки – только долгие гудки.
Никто и нигде не снимал трубку.
Сердце рвалось в Сиену, но бросить в смертельной опасности Молли и Мохиндера он не мог.
Не имел права.
Левой рукой Питер закрывал запястье правой, чтобы не видеть циферблат часов.
Времени становилось всё меньше и меньше.
Что будет, если он опоздает?
Пронеслось в голове, и сердце пульсировала отрывистыми рывками.
Тик-так, так-так.
Чертовы часы!!!
Питер готов был раздолбить их немедленно о подлокотник кресла.
- 9, 8, 7, - он начал монотонный обратный отсчет, представляя себе иное развитие событий, когда бы он взял в Сиену Молли и Мохиндера.
Так и не выключенный перед полетом мобильный в кармане брюк молчал.
Это облегчало душу Питера и тревожило.
Он чувствовал себя выброшенным из хода времени и событий.
Звонок Сайлара на миг приоткрыл пугающую неизвестность, а теперь красно-черный занавес снова упал, разграничивая мир Сайлара и мир Питера.
Между рядами неторопливо проходила вежливая стюардесса, напоминая, что ремни безопасности отстегивать рано.
Питер не слышал ее, вертя выданный при получении билета нагретый теплом пальцев ключ, он содрогался от одной мысли, что его телефон в кармане всё-таки зазвонит, и звонок этот будет от Сайлара.
«Знаешь, я передумал…», - или похожее.
И всё! ВСЁ!!!
Он не может себе простить смерть Натана, а смерть друга и маленькой, невинной малышки, тем более.
Он просто жить не сможет с таким грузом.
- Господи, - Питер и не понял, как тихо-тихо проплакал вслух, сдавливая голову руками и упираясь лбом в спинку переднего сидения.
В заложенных ушах гудели турбины.
Салон растворялся в темноте.
- Прошу тебя, не позволь им погибнуть, не дай… - пробормотал он, зажмуриваясь сильнее, будто бы в детстве просил пред елкой подарок у Санта-Клауса, считая, что чем сильнее он зажмурится, чем тверже произнесет, тем больше шансов, что среди голосов всех просящих, Санта-Клаус услышит именно его, - она совсем ребенок, не позволь ему совершить… - открыл глаза, осекся, поджимая губу, прикусил ее и замолчал, но говорить, ни мысленно молиться он дальше не мог, перед глазами чернел пол под ногами, а груди застывал кусок льда, - если я виноват, накажи меня… - пальцы рук вцепились в спинку кресла, а вернувшийся голос прозвучал тверже, - если это испытание, испытай меня… МЕНЯ! – страх и боль пересеклись, вызвав в нем желание отвергнуть каждое из них.
С ударом по креслу удивленного соседа впереди, оттолкнулся, и, перекинув ногу на ногу, сосредоточился на разглядывании синего неба в окне.
Болела голова.
Казалось, сосуды в голове одновременно сжались до микронов, и прокачиваемая сердцем кровь вот-вот разорвет их.
Охлажденный тревогой воздух наполнялся запахом крови.
- Сэр, - Питер не отреагировал, - сэр, сэр, - докучливая стюардесса аккуратно перегнулась через соседа, и легонько дотронулась до плеча Питера, блаженно улыбнувшись, - вы хорошо себя чувствуете?
Питер стремительно отдернул локоть, отстранился, и столь же быстро, но с недоверием в сощурившихся глазах, обилие света в салоне кололи восприимчивую слизистую оболочку, повернулся к стюардессе.
Какой глупый и неуместный вопрос она задет ему!!! Целая Вселенная рушится на глазах, а она спрашивает хорошо ли он себя чувствует?!!
- Да, - выпалил на одном дыхании.
Черно-синие стены самолета стирались, меркли в ослепительно звездном свечении переплетенных между собой мерцающими длинными цепями пассажиров. От этих тел салон светился, как раскрытый ларец с несметными богатствами, бесценными сокровищами, представшими алчному взгляду искателю приключений.
Каждый на этом рейсе автономный мини генератор энергии, в которые заинтересованно погружались его манипуляторы, пробуя, исследуя, и отпуская.
Питер не относился к людям, как к источникам силы.
Ни разу даже не помыслил.
Что-то внезапно болезненное укололо, будто соринка застряла в глазу: Питер не мог проморгаться, оборвав это феерически абстрактное искажение объективного мира.
Сотканная из тлеющего солнечного света, призрачно-нереальная стюардесса, озарив в себе одновременно несколько серебряных прядей, похожих на струящихся по длинным струнам, крупные жидкие блески, произнесла неестественно металлическим голосом:
- Сэр, вы уверенны?.. Кровь… - светящаяся вибрация прокатилась волной по силуэту, на миг сделав его полупрозрачным, так что Питер видел сидящих позади нее пассажиров.
Питер отер тыльной стороной ладонью под носом, сделал попытку улыбнуться.
- Я в порядке, - отделяющиеся от его энергетического тела нити вплетались в стюардессу, врастали, как пробивается через холщевую ткань укоренившаяся в земле молодая трава.
Трясущейся рукой взволнованная стюардесса прикоснулась к своей правой щеке.
- В глазу…
В ужасе Питер поднял руку и быстро, одним смахивающим движением, провел под глазом, ощутив, что размазывает что-то прохладное и липкое.

[darkstrixy]

Нью-Йорк встретил уныло моросящим дождем. Низкое и тяжелое обложное небо тянулось до самого горизонта. Ни единого проблеска. Казалось, что этой безнадежной пелены не было конца и края. Что когда-то начавшийся дождь не закончится.
Отодвинув манжету тонкой персиково-серой в мелкую черно-коричневую клетку рубашки, Питер тревожно поглядел на часы.
Все время изматывающе долгого перелета он не сомкнул глаз, от него не отходила та молоденькая стюардесса, но кроме вопроса «как себя чувствует», никакой помощи он не получил.
Сжимая в руке очередную бумажную салфетку, мятую кучку из которых он сложил в пустую картонную коробку, поставленной на откидной столик переднего кресла, он вытирал кровь из носа, которая спонтанно то вдруг начинала сама собой течь, как клюквенный мор из закипевшей кастрюли, то вдруг останавливалась. В зеркале, принесенном заботливой стюардессой, он увидел свой мутный глаз, внутри которого желатином застыла почерневшая кровь.
Вид у него был страшноватый.
Но Питера даже повеселил подобный факт – теперь он выглядел, как монстр из фильма ужасов.
Соответственно обстоятельствам.
При приземлении, набросив сумку на плечо и стиснув влажную от пота бумажку с номером ячейки от камеры хранения, он первым добрался до дверей и заторопился вниз по трапу, прыгая через две ступеньки, расталкивая неспешащих пассажиров.
Дождь поливал, как из мелкого сита, затекал за воротник короткого и приталенного темно-коричневого пиджака, обдавал свежестью румяные щеки.
Ноздри стянуло кровяными корками, так что они липли друг к другу, как на морозе, а он глотал и глотал, чувствуя привкус стали на языке.
Идей относительно того, что он будет делать, когда встретит Сайлара, не было.
Первостепенной задачей было уложиться в отведенное время.
Четыре минуты оказались потерянными по причине маневров самолета по скользкой посадочной полосе. И теперь он просто не имел право потерять и одну минуту.

[darkstrixy]

Пройдя паспортный и таможенный контроль не отрывая взгляда от минутной стрелки часов, Питер еще раз сверился с номером камеры на смятом клочке бумаги, проверил наличие ключа в кармане, и, отлавливая взглядом информационное он-лайн табло, расталкивая зазевавшихся пассажиров, встречающих и провожающих, помчался через зал ожидания и регистрации, следуя указаниям на табло, вниз на цокольный этаж.
- ПИТЕР!!! СТОЙ!!! ПИТЕР!!! – Питер узнал негромкий, чуть писклявый голосок с сильным акцентом.
- Хиро?.. – брови поползли вверх, и время как будто замедлило ход.
Питер, ошарашено и не менее взбешенно, тормознул, оббегая женщину, катящую впереди себя на тележке два увесистых чемодана, развернулся, сжимая в кулаке бумажный обрывок.
Хиро расплылся в улыбке чеширского кота, так что его пухлые щеки превратили миндалевидные глаза в неестественно узкие черные щелочки, похожие на прорези от жадной копилки. Заулыбался во весь рот, словно увидел своего старого приятеля, мелкими семенящими шажками приближаясь к ссутулившемуся Питеру, замершему, как вкопанный истукан, на месте, так что особо спешащим приходилось обходить. Он не сдвинулся и на миллиметр со своего места, каменным взглядом следя за мягко-суетливыми движениями Хиро.
- Мистер Парлани звонил мне сегодня утром и спрашивал на сколько ты задержишься в Нью-Йорке, потому он даже не знал, что ты летишь сюда, - Хиро остановился в метре от Питера, не стремясь нарушить невидимую границу нейтралитета.
А между ними, как между разделенными пешеходами на разных сторонах тротуара, сновали груженные сумками и чемоданами пассажиры, так похожие на городской автомобильный поток.
- Я решил встретить тебя, Питер, чтобы узнать, что привело…
Из правого глаза слезою выкатилась капля крови, опаляя алой ожоговой полосой щеку от нижнего века до подбородка.
- Какой же ты лживый урод, - грозно рявкнул Питер, чувствуя, как бесповоротно быстро сходит с ума от накатившей волны необузданной, животной ярости.
Такой безумной и дикой, что всё тело превращается в факел. Закипающая боль из груди вырвалась раньше, чем Хиро успел отскочить в сторону.
По крайней мере, это было всё, что увидел Питер.
Хиро остановил время без опоздания, только хлестнувшие воздух манипуляторы продолжили движение. Ощерившийся, как дикобраз, Питер без всякого контроля со стороны сознания порождал цепи манипуляторов один за другим, своим единственным посылом, мелькнувшим импульсом до остановки временного хода, отсылая всю свою ненависть к Хиро.
Хиро не мог видеть змеевидные манипуляторы, но, словно на паузу поставленном трехмерном фильме, он ощутил на себе точечные ледяные уколы. Панический ужас под сжавшимся сердцем и внезапно навалившуюся слабость, от которой быстро тянуло в сон. Только тогда он догадался, что вернуть Питеру контроль – шанс не быть разорванным в клочья.
И Питер, не обратив внимание на беседующую по мобильному телефону модную брюнетку, ударив ее плетью телекинеза, так что девушка отлетела в сторону метра на два и, сломав высокий черный каблук, подкошено упала на бок, с криком боли и изумления роняя на пол телефон, бросился вперед, одной рукой с размаху врезая костяшками пальцев в зубы Хиро, а другой, с не меньшей инерцией, нанес короткий удар кулаком в поддых.
В тот злополучный миг, наверное, мир раскололся для Хиро на куски, и свет померк, потому как он, отшатнувшись, осел на колени, беззвучно складываясь пополам.

- Вы что делаете?!!
Полисмен подбежал к Питеру, намериваясь немедленно скрутить руки, но выпучивший глаза Хиро, еще не успевший восстановить дыхание, вытянул руку вперед и жестом показал, что ему помощь не нужна.
- Сэр, вам точно не нужна помощь? – полисмен бросил на Питера предупреждающий от резких выпадов взгляд, наклонился к Хиро и осторожно помог ему встать, предлагая платок.
Хиро активно замотал головой, кровью забрызгивая натертый до блеска пол аэропорта, с опорой на полисмена, кое-как хромая до ближайшей зоны отдыха.
- Следуйте за мной, - хмуро бросил он Питеру.
Питер не пререкался, особенно, когда у него из-за спины вырос второй полисмен, отконвоировавший его до скамеек неподалеку от информационного окна регистратуры, под оазис искусственного спокойствия, укрываемый лапами широколиственных пальм.
Вытирая стекающую изо рта клейкую, перемешанную со слюной, кровь, и придерживаясь рукой за желудок, Хиро через пару минут нечленораздельного мычания смог выдавить.
- Всё в порядке… Я знаю этого человека… Простите его… у него… обстоятельства… пожалуйста, - маленькими порциями резко втягивая в себя воздух, прохрипел он, а боль выливалась вместе до слезами, и Хиро мучительно передергивало от каждого слова, - пожалуйста, - взмолился он, показывая, что объясняться с ними ему тяжелее, чем решать проблемы с Питером.
Наконец, они в этом убедились, вынеся последнее предупреждение Питеру, грубым толчком в грудь усаживая на скамью рядом с Хиро, и недоверчиво удалились, оглядываясь по дороге, всем своим суровым видом властно демонстрируя, что любых других нарушений с его стороны они не допустят.

[darkstrixy]

- За Молли мне надо было тебе башку снести, - процедил сквозь зубы Питер, мрачно постучав пальцем по стеклу часов, в нетерпении прикидывая успевает ли он на нулевой уровень.
- Причем здесь… Молли? - глотая слезы и кровь, выдавил Хиро, простонав «как больно».
- Ты даже не в курсе, что Сайлар успел прихватить ее и Мохиндера?! – Питер не знал верить ли кажущемуся вполне искреннему удивлению Хиро, а если верить, стоит ли хохотать во всё горло от такого немыслимого ляпа с чудовищными последствиями.
Хиро сделал попытку быстро разогнуться, но опять всхлипнул от боли, и тихонько проскулил:
- Молли… и Мохиндер… у Сайлара?..
Питер не выдержал, истерически громко рассмеявшись, так что один из недалеко ушедших полисменов подозрительно сжал рукоятку дубинки.
- Честно, не знаю, придурок ты или строишь из себя овечку.
С двух сторон в их сторону уверенно двигались молодая женщина лет тридцати с небольшим в белой блузке навыпуск, под черную трикотажную кофту, в светло серых брюках, с растрепанными русыми волосами, и с противоположной стороны, но в сторону скамейки, надвигался молодой человек, ровесник Питера, в короткой кожаной куртке, модно линялых синих джинсах и старых белых кедах.
Питер резво вскочил на ноги, быстро переключившись на изучение энергетических структур тех двоих, показавшихся ему чем-то опасными.
- Держи своих псов при себе! – вмиг переменившись в настроении, громко зарычал Питер, боковым зрением видя, как жадно встрепенулись манипуляторы, дернувшись навстречу к своим потенциальным жертвам.
- Они здесь не для того, успокойся, – закачал головой Хиро, но делая решительно приближающимся знак остановиться.
- Плевать! Не ходите за мной! – бесцеремонно перебил его Питер, выкрикивая обоим незнакомцам, - Я сам разберусь! ОДИН! БЕЗ ВАС!!!
Огрызаясь, словно загнанная в угол собака, он стремительно развернулся, бросил взгляд на часы, и, уже не обращая ни на кого внимания, со всех ног припустился в конец терминала.
Под ногами что-то звякнуло.
- А? – плотно прижимая ладонь к животу, Хиро привстал и тут же сел неподалеку от скамеек, поднимая маленький металлический стержень с незатейливой комбинацией боковых вырезов.
- Питер!!!!

[Фрейя]

н-дааа.... весело!

Питер местами похож на Сайлара, своими эмоциональными взрывами

[darkstrixy]

Так и есть!!!!!
Поэнтому Питер всегда опасался, чуя в себе заглюки, что пойдет по стопам Сайлара в какой-то момент времени, что не сможет себя проконтролировать, сдержаться - и ты ды.

Питер... я бы не сказала, что не трусоват - осторожен. И более ответственен - дежурный по столетию! Считает, что жить нужно под табуреткой, но если судьба распорядилась, что надо спасать кого-то, то заодно надо спасти и МИР!!!!

Вобщем, посмотришь, чего они там отчебучат!!!

Ведь появился Хиро, щас и Адам нарисуется.

[Фрейя]

чего они там отчебучат!!!

нетерпится увидеть

щас и Адам нарисуется.

мой второй любимчик

[darkstrixy]

Ну да - надо же пристурнить в случай чего расшалившейся детсад! Кем для него и является хулиган Сайлар и девочка Питер. Забияка-девочка, но с розовыми бантиками на косичках!!!